Все на короткое время замолчали, осознавая, что своими усилиями лишь причинили вред.
– Ничего нельзя изменить? Может, очистить его? – предложил Келан учителю.
– Очистить? Ты в своём уме? Это было не лечение, а попытка внедрения.
– Что же делать?
– Просто оставить его здесь. Не вмешиваться, а дальше, пусть будет, как решит судьба…
Значит, все, что мне осталось, это спокойная и размеренная жизнь? Это тоже неплохо, но я заглянула в мир, который был настолько необычен, что навсегда оставил след в моем сердце. Почему у других есть возможность принадлежать к нему только по праву рождения?
Стоя перед большим иллюминатором и размышляя о будущем, я заметила невзрачный серый вход. Если бы я не рассматривала стены пристально, то просто не обратила бы на него внимания.
Что там?
Заинтересовавшись, я быстро подошла к этому мрачному закоулку. Было тихо. Интересно, может это та самая комната, где они меня спасли? Осталась ли там какая-нибудь аппаратура или что-то подобное?
Я заглянула внутрь. Там было мрачно и пусто. На полу темнел чей-то силуэт.
Кто это?
Я подошла немного ближе и отшатнулась.
Тот самый человек, которого забрали с рудников вместе со мной, как его звали? Мысли бешено кружились. Моран, это Моран. Они говорили, что он преступник и нужен им для эксперимента, еще один шаг к моему спасению…
Почему же я жива и здорова, а он лежит тут один, в таком состоянии?
Я немедленно подбежала к Келану:
– Моран, как он? Ему станет лучше? Как он себя чувствует?
Тот отпрянул, не ожидая подобных вопросов:
– К сожалению, не можем тебя порадовать, все очень плохо, – озабоченно сказал Келан.
Я стояла, как вкопанная?
– Плохо? Это из-за меня? Зачем вы это с ним сделали? Если бы не трогали его, он бы не пострадал… Помогите!
Келан покачал головой:
– К сожалению, не можем. Было всего три операции замещения. Первый подопытный уже погиб, вторая – ты. Спасена благодаря кристаллу и его любви. Третий – Моран, получил внедрение не от кристалла, а от энергии яйца птицы кауф. Чуждая энергия не прижилась, он обречен.
– Но вы же лечите, латаете энергетические пробоины, мне сам лекарь Сах сказал, – мой голос задрожал.
– Одно дело – лечение с намерением любви, но другое – вживление чуждой энергии.
– Значит, он просто так умрет?
Ответа не последовало, и я все поняла без слов. На душе было тяжело и гадко, словно сама его бросила умирать в том сером отсеке. Не желая, чтобы они видели мои слезы, я быстро убежала к себе.
Келан попытался броситься за мной, но Сах его остановил:
