– Бабуля, это мои братья, Аргус Нандиг и Иринг Мавборог, – громко представил их Рагнер. – Аргус – мой единокровный побратим. И дня не хватит, чтоб перечислить всех его заслуг. А Иринг умудрился самого принца Баро пленить. Да вот такусеньким ножичком. Словом, удачливее сего мужа мир еще не знал.
Лорко подмигнул Миране.
– Красы падобнай мир яща не знал – ее я увидал, с тях пор ни есть, ни пить не стал! Я погибал…
– Врет он, – жестко оборвал его Рагнер. – Через миг уж налопается! К моей Миране, моей дочке по сердцу, ни на шаг, Лорко!
– Эээ, – пьяно протянул тот. – Да я ж не ей… А вааам, Ваш Величество, – выдал Лорко и галантно поклонился, припадая на колено перед белой королевой Маргрэтой. Старуха весело хохотнула.
– Он мне нравится, – изрекла она. – Быть вам сегодня моим застольным мужем!
– Ээ, – ошалел Лорко, но тут же нашелся. – Да я, да с вами, да под венец хоть щас! – заявил он. – Каковскай дурак откажется?!
– Лорко! – возмутился Рагнер. – К моей бабуле – ни на шаг!
– А вот и на шаг! – заметно повеселела та. – Право, я желаю продолжить общение и за обедом с этим смельчаком. Самого Баройского Льва, говорите, одолел? Да такусеньким ножичком? Мне нужно всё узнать!
Рагнер что-то недовольно промычал, пока Лорко еще раз кланялся, а потом показал на Эгонна Гельдора.
– Да, тут еще пустое место в золотом камзоле сидит. Его заслуги в том, что он брат королевы Хлодии.
Эгонн возмущенно поднялся на ноги.
– Тем не менее, герцог Раннор, я ваша семья, нравится вам это или нет, и вы себя оскорбили тоже.
Рагнер огляделся…
– Пискнуло вроде что-то… – нахмурился он. – А не, почудилось. Вроде как пустой золотой камзол моей семьей назвался… Друзья, – обнял он Аргуса и Лорко за плечи, – пошлите-ка пока к тем дамам и Эккварту!
Веселая троица ушла, а Эгонн Гельдор молча сел на табурет. На его щеках проступили красные нервные пятна.
– Простите его, пожалуйста, – с жалостью в голосе тихо сказала Мирана. – Он просто выпил много…
– Мирана! – прикрикнула на нее королева. – Графа Гельдора я пригласила, а не ты. Роман читай лучше! А ты, Эгонн, вроде с Зимрондом дружишь… а Рагнеру до сих пор ответить ничем не можешь, как сопля!
Меж тем, у другой скамьи, Лорко, присев на табурет, посмотрел на игровой столик, точнее, на Енриити, и махнул ей рукой.
– Э, дча цкучашь, быкоглазая, – заговорил он на орензском. – Придчаливай сюды!
У Дианы Монаро и у Енриити широко распахнулись глаза. В следующее мгновение девушка встала, и направилась к Лорко. Тот довольно улыбался, но услышал:
