– Снимите ожерелье! – Он ткнул ей дулом почти в лицо.
Путаясь в цепочке, поскуливая от ужаса, Софи выполнила приказ.
– Сюда положите. – Он указал на полку рядом.
Она так и сделала, а Глеб снова включил камеру.
Он двинулся на Софочку, словно танк, держа револьвер в левой руке. Орлов подхватил девушку правой и посадил на стол под таким углом, чтобы ничто не мешало записи происходящего.
Он разорвал на ней и блузку и лифчик одним движением, но Софочка невольно отметила – он проделал это так ловко, что она не почувствовала ни малейшей боли, только животное возбуждение.
"Это защитная реакция организма…" промелькнуло у неё в мозгу. "Стрессовые гормоны стимулируют силы, чтобы бороться и выжить…"
– Нет, девочка, – шепнул он страстно. – Ты просто действительно ОЧЕНЬ хотела этого…
У Софи голова пошла кругом; неожиданность случившегося, страх, возбуждение от звука его нежного голоса, его умелые ласки…
А когда он ухватил губами её ухо, именно не поцеловал, а перебирал, словно массировал, она потеряла себя, полностью отдавшись тому инстинкту, который не зря называют ''основным''…
… Софи немного пришла в себя и взглянула на Глеба, который стоял неподвижно, переводя дыхание.
– Что, девочка, понравилось? – произнёс он в точности, как в её сне. – Ничего, повторенье – мать ученья, а вам, как психологу, надо было бы помнить, что нехорошо провоцировать людей…
Орлов развернул её, теперь уже прижав её к поверхности стола не спиною, а грудью и животом.
Она не "вырубилась" больше, но, ахая от наслаждения его мощными движениями, чувствовала – словно бурная речка уносит её неизвестно куда…
…Он наконец отпустил её, и Софи съехала на пол, совершенно оглушённая, а он подцепил медальон-зеркало дулом револьвера и кинул ей.
– Оденьте, если не хотите, чтобы кто-то другой проделал бы с вами нечто подобное.
Он достал мобильник.
– Миссис Чёрнсын. Я только что вые*** Софочку Бельскую. Да!
"А не тебя, размечталась!" подумал он, прикрывая глаза на секунду.
– Всё записано, сообщайте в полицию. Я еду домой. Даже не пытайтесь меня задержать.
Он выключил мобильник и шепнул, склонившись к Софи, по-прежнему очумело сидевшей на полу, но уже с ожерельем на шее.
– Мы вас в дом к себе взяли, а вы нам жизнь сломали! – произнёс он с горьким упрёком. – А не убил вас не только и не столько, потому что Франсин умоляла меня это не делать. Но ТАК меня бы попытались арестовать ещё раньше, может даже на подходе к дому. А я хочу попрощаться с женой по-человечески…
