Потянул за третью завязку, и кофта плавно поехала вниз. Все тело мгновенно покрылось мурашками. «Не от холода», – отметила отстранено и, слегка покачнувшись вперед, прижалась к парню. Сделала это инстинктивно, пытаясь удержать ткань на месте, не дать ей упасть на пол. Ох, зря! Влад сразу обнял и заскользил губами по шее вниз, слегка царапая кожу щетиной на подбородке. От него едва уловимо веяло алкоголем. Парфюмом. Ночной прохладой. Чем-то родным и одновременно незнакомым. Опасностью. Безумием. И они сейчас дома одни. Господи! В.Д бы что-нибудь придумал или, скорее, вообще бы не позволил согласиться. По телу прошла дрожь, коленки подгибались, мысли путались. А ведь он еще даже не целует…
Вернулся назад к уху и хрипло зашептал:
– Какая ты послушная… и не дерешься… мне нравится…
До боли закусила губу, сдержав предательский стон. Попыталась прийти в себя. Зажмурилась до вспышек света. Но не могла сместить внимание с его губ на своей коже. Легкий поцелуй на шее. «Похоже, он использует способности… как у Ледышки. Что там говорил Вонючка? Влад может копировать чужие…» Более настойчивое прикосновение губ к ключице. Но это не честно! Попыталась возмутиться, но сразу спохватилась: ведь нельзя говорить!
– Ну что, вспоминаешь? Наши жаркие ночи… – начал спускаться ниже.
Странные, волнующие образы затопили сознание. Нет… нет! Если так пойдет, то… нужно сейчас же остановить его. Но тогда… тогда она проиграет! Катя резко распахнула глаза и уперлась взглядом в часы на стене. Прошла первая минута. А нужно простоять еще две. Но она отчетливо осознала, что не продержится и одной…
Через несколько часов…
Дальше коридор раздваивался, и девушка взяла правее – более просторный проход так и манил пойти по нему. Однако ее радость длилась недолго – вскоре потолок резко нырнул вниз, и пришлось уже привычно ползти на четвереньках.
На первый взгляд стены туннелей были выдолблены в слабо флюоресцирующей желтоватой горной породе; причем свечение не выглядело однородным: области яркого сияния чередовались с малыми вкраплениями световых точек и обширными зонами темных пустот. Это смахивало на звездное небо, но вместо восхищения в душе нарастала тревога. Она напиталась отвращением и разбухла до тошнотворного страха, когда Катя ощупала поверхность стен – прохладная и влажная, слегка утопающая вглубь при нажатии пальцами; при этом более светлые участки ощущались под ладонью теплыми шероховатыми бугристостями, сотканными из толстых упругих волокон. Все это, вместе с вялой рябью, то и дело пробегающей по коридорам поперечной волной, усиливало неприятную догадку: она находится внутри сложного организма, и эта разветвленная сеть туннелей – живая.
