и не передумаете, вот тогда приходите!».
Так что мне, потянув Глаю за руку, пришлось с благодарным поклоном, уходить восвояси. Впрочем, я покидал владения полян, вепсов и галлов, осевших здесь во время древнего исхода Славян на запад, не абы как, а целенаправленно двигаясь на ярилин восход, доверившись сказанному Гордыней. Ведь действительно, после смерти Заряны, разум возвращался к прабабке всего пару раз, а остальное время, она безропотно следовала за мной, молчаливо трапезничая на привалах и выполняя простые, насущные требования.
Тем не менее Глая, продолжала путь с высоко поднятой головой, ступая по Тартарской земле с невиданной в Поляно-Галльских и Рысьих каганатах, Офирской статью и лёгкостью. Только после пережитой беды, на её лице остались горестные морщины, а душа исхудала так, что стала походить на иссушённый кий. Вдобавок к огорчающим меня, проявлениям тихого помешательства, она начала замирать, вперившись в даль. Благо, что когда это происходило, рыскающий по округе Семаргл, начинал тревожно лаять, привлекая моё внимание.
После двухдневного перехода по дремучей стезе, мы вышли на широкий тракт, вдоль которого виднелись поселения с лоскутами полей. На которых зрела кормилица рожь, домотканая конопля, сытный ячмень и целебный овёс. При сём растущем изобилии, выгоны для скота, подле многих усадеб, как принято у Тартарских поселян, были рачительно огорожены плетнями.
Повсеместно трудились мирные людины, одетые в привычные рубища и незатейливые вышиванки, напоминающие Тмутараканьские. Вот только на выбритых головах, я разглядел лишь один клок, свисающих волос. «Перуновы Рысичи! – вслух подытожил я. – Кровные братья Центральноазиатских Тартар, а значит мои родовичи, внуки нашего первопредка – Снежного барса!».
Проснувшись в сваоръ, на третий день после встречи с караульными Вепреграда, я вдруг радостно почувствовал, что мою живу покидает, угнетающий страх! Который во время скитаний, держал мои душевные луки в тягостном напряжении. Более того, после увиденного накануне, кипучего бытия Рысьих родовичей, моя вера в будущее начала возрождаться, при незримом участии, вольных ветров Сварги, выдувающих пепел из далёких погостов Тары и моего сердца.
Шагая на восток по Галльскому тракту, разделяющему подножие многоярусного града Лиственя, я видел как за придорожными полями в перелесках, чубаки дружно валят и зачищают деревья, пригодные для строительства. Глазел на то, как стащив выворотни, крупную поросль и рублёные ветки в дровяные кучи, их недоросли бегут к гружёным возам. Подбирают вожжи и радостно влезая на верха, везут во град, плотно уложенный и обвязанный, бесценный аршинный и локтевой, прямоствольный кругляк.
