– Ничего, ничего… – миролюбиво сказал он и сладко зевнул, – Пройдёт еще немного времени, и я тебе понравлюсь.
– Никогда этого не будет! – услышал он голос, полный ненависти.
– Ну, ну… крошка… У меня начинает болеть от тебя голова, – сморщил он своё красивое богоподобное лицо и уверенными шагами направился к выходу, – Лучше оденься и возвращайся ко мне. Я хочу покормить тебя… Нам предстоит долгая дорога.
– Думаешь, я настолько ослепла от оргазма, что не могу сделать и пары шагов, чтобы приготовить себе бутерброд с сыром? – донёсся до него ехидный женский голос.
Демьян остановился, прижав руку к дверной ручке, и удивленно посмотрел на дерзкую девчонку. Она вся съёжилась под его оценивающим взглядом и подобрала ноги под себя.
– Я бы на твоем месте перестал пререкаться, – холодно заметил он, – Твой дикий и злой язычок только распаляет моё желания. Я ведь могу и вернуться, – добавил он, скрещивая свои брови на переносице.
Настасья испуганно отвернулась.
– Вот так-то, – кивнул он, – Жду тебя через пять минут на кухне. Нам предстоит трудная дорогая, тебе надо поесть.
Настасья фыркнула.
– Ты все поняла? – вздохнул Демьян понимая, что имеет дело с настоящей фурией.
Настасья не ответила.
– Ты все поняла? – громче задал он вопрос.
– Да! – крикнула она зло.
– Умница, шлюшка, – довольно произнес он, и скрылся за дверью, оставляя девушку наедине со своими слезами.
Два часа спустя, компания из пяти мужчин и двух молодых изнасилованных женщин, уже сидела в глубоководной капсуле и с огромной скоростью неслась в сторону Венгрии. Капсула была небольшая и тесная, явно не рассчитанная на семь взрослых человек. Однако это не помешало разместить испуганных девушек на коленях у мужчин и продолжить путь в неизвестность.
Настасья с недовольным лицом сидела на коленях у рослого парня, лет двадцати пяти, с тяжёлым и недобрым взглядом. Её порывался посадить себе на колени Демьян, но она категорически отказалась, брыкалась и царапалась будто дикая кошка, чем только развеселила эту разношёрстную компанию. Элена мирно восседала на Платоне, который крепко обнимал её мощными, крепко сцепленными руками, словно пытаясь оградить от всех земных напастей. Он даже не дал ей возможности выбрать себе «живой стул», потому что точно знал, эта самка теперь принадлежит только ему. Другие Иные пытались подтрунивать над Эленой, отпускали пошлые шуточки в её адрес и вообще всячески норовили ухватить за мягкое место, но после того, как Платон громко выругался в их сторону, мужчины сразу прекратили свои грязные посягательства.
