Когда-то, очень давно, этот мир был совсем другим. Полным жизни, процветающим и прекрасным. Создателем о отцом его был бог, звавший себя Творцом. Еще у него была дочь – Муза. Они с Дзиртом были почти ровесниками. Незадолго до рождения Музы, будущий отец нашел крошечное дитя неподалеку от границ своего мира. Подкидыш, без рода и племени, однако, Дзирт, совершенно точно был рожден богами, сомнений в этом быть не могло. Творец усыновил малыша, и так они стали семьей. Вот только если отец и дочь были прирожденными создателями, то Дзирт мог лишь разрушать, и со временем это начало тяготить его.
– Знаешь ли ты, каково это, смотреть на их склоненные над очередной работой спины? Слушать увлеченные разговоры и обсуждения очередного творения, и быть не в силах вставить хоть слово? А со временем я и вовсе перестал понимать, о чем же они говорят! Это было так унизительно! Я ненавидел их!
Неизвестно, чем бы все закончилось, продолжайся так и дальше, но однажды настал тот день, когда отец, собрав их, объявил свою волю. Он пожелал уйти в странствие по упорядоченному, а полностью законченный мир оставить в наследство своим детям.
– Я бы смирился с жизнью с ней под одним небом, но она была просто невыносимой язвой!
Дзирт показал мне эпизод из своих детских воспоминаний. Тогда он еще пытался что-то сотворить, хотя и видел, как младшая сестра опережает его во всем.
– Попробуй не собирать атомы вместе, а отсекать лишнее, вот так…
Бесформенная каменная глыба в его руках с десятой попытки стала похожей на маленький кривоватый куб.
– Вот видишь! Потренируйся еще, и все получится!
Она лучезарно улыбнулась брату, а потом снова вернулась к своей работе. Это была чудесной красоты птица. Дзирт снова посмотрел на куб в своей ладони. Под его взглядом камень развеялся прахом, а ладонь сжалась в кулак…
– Или тот случай, когда она подарила мне этот аватар,– он кивнул вниз, на свое тело.
– Прекрасно знала, что я не смогу в нем ничего изменить, и специально сделала его смазливо-женоподобным! – прорычал Дзирт, стискивая в бессильной ярости кулаки. В его памяти всплыли ее слова, и он дал мне их услышать: «Теперь ты и во плоти станешь таким же симпатичным, как и в своем истинном облике…»
– Я смог только поменять цвет кожи и глаз, в остальном же оказался бессилен. А она только смотрела на мои мучения и смеялась надо мной!
Мы помолчали.
– Ну, может, она хотела своим поступком сказать тебе о чем-то другом?
На мой осторожный вопрос он только скептически изогнул бровь.
