Мало того, пока он осматривал дом и договаривался с хозяйкой насчет пребывания здесь Лорны, ему пришла идея привезти сюда и друзей после перехода.
Находиться в гостинице у всех на виду Глену казалось опасным в городе, охваченным войной. Уж слишком чужеродными они будут выглядеть даже в местной одежде. Первый же донос слишком подозрительного работника гостиницы или какой-нибудь близлежащей лавки может привести к катастрофическим последствиям. Шпионов могли повесить без суда и следствия. А в первый день после перехода друзьям слабым от перестройки организма и особо притворяться больными будет не нужно.
Льефа, у которой для больных в её домике было выделено несколько светлых чистых комнаток, быстро согласилась. Деньги нужны всегда.
Вечером маг перевёз вещи в этот пахнущий травами дом, надеясь, что его девочке там будет хорошо.
Лорна почти ничего не говорила при прощании, не просила от Глена никаких обещаний и не плакала, только её бирюзовые глаза засверкали непролитыми слезами, да смотрела на Глена с такой тоской и одновременно надеждой, что у мужчины защемило сердце. Он уходил на неопределённое время. Может быть на пару дней, может быть на месяц, а может быть и навсегда. Он не знал, что и кто ждёт его на той стороне портала. Он ничего не знал, кроме того, что сделает всё, чтобы однажды вернуться в этот чистенький домик.
Глен взял девочку за руку и постарался беззаботно улыбнуться:
– Согласись, после наших передряг уже всё хорошо. А станет ещё лучше. Скоро я познакомлю тебя со своими друзьями, и мы вместе отправимся дальше.
Она доверчиво кивнула и тоже постаралась улыбнуться.
Хозяйка, стоявшая рядом с ними на крыльце, обняла девочку за плечи.
– Идите, папаша, всё будет хорошо.
Глен даже как-то замер от такого чёткого определения. Да, действительно, не стоит обманывать самого себя. Теперь у него есть дочь.
Он повернулся, по-отцовски поцеловал Лорну в лоб и сказал:
– Я скоро вернусь, доченька.
Глава 7
Коршень сидел в темноте храма и волновался, чего давно с ним не было. Работа часто заставляла ощущать опасность, тревогу, настороженность и ещё много чего, но вот чистое незамутнённое волнение уже много лет не посещало его.
Коршень покопался в себе и понял, что он, умудрённый опытом, мужчина, который, казалось, видел в своей жизни всё, волновался в ожидании чуда.
Он усмехнулся.
Рядом сидели и тихо переговаривались Элина, Павел и Тередин. Они вчетвером устроились недалеко от мраморного куба престола.
