Возвращение в неизвестное. Книга 2 | страница 41



С наступлением темноты чтение само собой прекратилось, читать при свете костра было неудобно, да и чтица устала.

Она молча сидела на бревне и слушала спор, в который опять ввязались Лия с Гором уже после ужина. Недалеко сидели Павел с Коршенем, столовающиеся из их котла, которые, развлекаясь, время от времени подливали масла в бушующее пламя несовпадения мнений.

Конечно же, этот спор касался мужчин и женщин, их роли в семье и обществе.

Эля с удивлением узнала, что внебрачные дети в этом обществе не осуждаются, если вопрос не касается незамужних девушек. Что делать, смертность мужчин была большая, женщин под покровительством было много, дети в семье были нужны как работники и как обеспечение старости. О пенсиях тут, конечно, и слыхом не слыхали.

Основная проблема для женщин была в том, что ребёнка отдавали мужчине, если он в течение года заявит права отцовства. Поэтому та же Лия, возможно, и могла найти себе кавалера и забеременеть от него, благо возраст позволял, но в результате могла оказаться и без ребёнка. Мужчина мог заявить на ребёнка права, когда малыш чуть подрастёт. Что многие и делали, чтобы мать успела его выкормить. Мнение жён тоже в расчёт не всегда принималось.

– Как опять всё просто и логично, – размышляла Эля, не вмешиваясь, и рассеяно слушала перепалку и провокационные реплики, – перенаселения нет, дети снова нужны и каждый зародыш жизни, который спускается в этот мир, как и прежде ценен, как и женщина, которая его вынашивает и выпускает из себя.

В процессе этих размышлений она подняла глаза и внезапно поймала и на уровне подсознания мгновенно поняла суть осторожного оценивающего взгляда, который Лия бросила сначала на Павла, а потом на Коршеня. Ни Коршень, ни Павел никогда не заявят своих прав на ребёнка, потому что просто никогда о нём не узнают. Лия прекрасно это осознавала и не собиралась упускать свой шанс в полной уверенности, что Игар не будет против ещё одного племянника или племянницы. Чем больше детей в семье, тем лучше.

Эля вздрогнула, опустила глаза и ощутила острый болезненный укол ревности. Что за ерунда! Она ревнует к случайной попутчице? И кого именно?

Да, если не врать самой себе, то приходилось признаться, что обоих. Однако напрашивался вывод, что ни одному, ни другому она сама ничего предложить взамен не может. Ждать верности от Павла? Какой верности? Кому? Наташе, а точнее её памяти? Это нелепо. А ей, Эле, Паша ничего не должен. Да и её ревность что-то очень сильно напоминает чувства младшей сестры, которой просто обидно, что обычное внимание и забота старшего брата достаётся другой.