– Ну да, – пожала плечами я, – ты чертовски догадлив. А когда я вообще могла попасть в настоящий лес, если большей частью нахожусь в космосе? Мою жизнь на корабле или на космической станции с полной уверенностью можно назвать городской. Сам знаешь: стены, пластик, пластмод, металл, приборы, роботы и никаких насекомых или другой неучтённой живности. Да, конечно, некоторые намёки на живую природу есть в специально устроенных станционных парковых залах, но это ведь не считается, правда? Опять же такой парковой зоны нет на «Лунном свете». Одинокий лохматый цветок в каюте у Громи за лес можно не считать.
– Неужели ты вообще не выезжала за пределы города?
– Почему же не выезжала? Выезжала. В отпуск на пляжи побережья. Правда, там моё общение с окружающей побережье дикой природой ограничивалось робкими вылазками по натоптанным экотуристами тропам. Знаешь, это когда встаёшь рано утром и вместе с такими же как ты городскими друзьями долго идёшь по хорошо натоптанной тропе за инструктором, никуда не отклоняясь, потому что боишься заблудиться.
Периодически инструктор, тщательно скрывая скуку и то, что все экотуристы для него давно на одно лицо, выводит вашу группу на хорошо обустроенные обзорные площадки. Там все дружно наслаждаются видом, запечатлевают его на голокомы и сразу же отправляют знакомым и родственникам, демонстрируя своё исключительное наслаждение прогулкой. Результат прекрасный. Ты доволен, а родственники в восторге, что доволен ты.
Инструктора давно заменили бы роботом, но опасаются непредвиденных ситуаций, на которые робот не сможет оперативно адекватно среагировать.
Тер улыбнулся.
– Значит, у тебя сейчас есть шанс познакомиться не только с настоящей природой, но с живущими в таких условиях людьми.
– А что, такие необыкновенные особи ещё остались?
– Почему бы и нет? Не всем по душе городская толчея или коридоры космических станций.
Диск Солена уже наполовину закатился за горизонт, окрашивая облака рядом с собой в золотисто-алые тона. На востоке уже царила густая чернильная синева, встречая приближение ночи, когда планелёт остановился и завис над очередной тёмно-зелёной волной хвойного леса. Внизу красовалась пустая покрытая жухлой осенней травой круглая поляна.
– Ну вот и прибыли, – произнёс Териос.
– Куда прибыли? Здесь же ничего нет.
Кроме верхушек разлапистых елей в этом неподвижном море ветвей и бурой листвы не было никаких домов или других признаков присутствия человека.
