Так или иначе, но больше рисковать я не стала, задвинула подальше все свои мысли выйти вечером прогуляться и вытряхнула из сумки медальон. Он хмуро взглянул на меня тусклой капелькой. На вид он казался точно таким же, как тогда в кают-компании, когда я первым вытащила его из коробки.
Да уж! Интересная и непредсказуемая оказалась штучка. Знал бы Бер какой необыкновенной премией меня наградил.
Однако, в воздухе висит ещё один очень важный вопрос: не засунуть ли мне этот медальон подальше и не забыть ли об его существовании?
Рука привычным движением подхватила блестящий кругляш, который сразу удобно лёг в центре и словно прижался к ладони.
Я поднесла ладонь к глазам. Мне показалось, что он грустно и обиженно глянул на меня, мол, я для тебя, хозяйка, старался-старался, а ты чем-то недовольна.
– Нет, не засунуть подальше и не забыть! Не стоит отказываться от столь явных подарков судьбы! Тем более, от обладания наконечником уже наблюдается плюс. Шишка на лбу всё-таки предпочтительнее, чем разбитый или даже сломанный нос! Решено! Кругляш, ты остаёшься со мной.
Я покопалась в ящике комода, нашла шнурок, уверенной рукой продела его в дырку сбоку наконечника. Шнурок оказался достаточно длинным, и получившийся медальон полностью спрятался за глубоким вырезом махрового халата, что я надела после душа.
Моё прекрасное ничем не запятнанное жёлтое платье отправилось на вешалку, а я чуть боком уселась на диван, прикрыла мою неожиданно выросшую шишку на лбу прядью и коснулась сенсора голокома, вызывая подругу:
– Швецири, ты дома?
Мы были почти однолетками и когда-то вместе заканчивали Космодем, как называли космическую академию тут на Серпе. За прошедшие с окончания академии годы подруга успела выскочить замуж, народить парочку спиногрызов и даже одновременно умудрялась работать по профессии, правда, в отличие от меня не покидая с планеты.
Моя мелкая шустрая подруга очень быстро перебирала своими стройными ножками на высоких каблучках и могла оказаться где угодно, в любой точке мегаполиса, космопорта и даже за их пределами. Ловить её в делах, где-то в толчее магазина или у рабочего стола, слушать фразу «Я занята сейчас, наберу твой код попозже» совершенно не хотелось. Была надежда, что Швирка сейчас дома.
Мне повезло.
– Нейси, ты вернулась!
На большой матово-чёрной тарелке голокома, лежащей на тумбе рядом с моим диваном возникла маленькая объёмная цветная фигурка подруги в фартуке и в красных брючках в обтяжку. Эти чёрные плоские диски голографической связи были похожи на древние музыкальные пластинки, которые я когда-то видела в музее. Однако на них не было бороздок, они не извлекали звук, а создавали сверху на плоскости диска миниатюрное голографическое изображение абонента и части пространства вокруг него. Так что кроме Швирки я теперь могла наблюдать часть её кухни, где она сейчас находилась. Изображение можно было увеличивать, но мне нравилось разговаривать с ней именно так. Будто я сижу и наблюдаю с дивана её кухни.
