– Вот этого я и опасался, – сдавленно шепчет Эван. – Как я смогу заставить себя уехать теперь?
И его слова возвращают в унылую реальность. Ничего ведь не изменилось. И вряд ли я должна просить или требовать, чтобы он остался.
Соскакиваю с парня, поправляю на себе купальник, одёргиваю юбку и иду в спальню. Там я переодеваюсь, и, когда выхожу обратно, на кухонном столе ждут две наполненные чашки, от которых поднимается пар. Даже не сомневаюсь, в той, что предназначена мне, именно полторы ложки сахара, и это неизбежно напоминает, что никто так хорошо меня не знает, как Эван. Он сидит в профиль ко мне на том же стуле, только уже в более приличном виде, и с хмурым видом смотрит в кружку, которая расположена ближе к нему.
– Я не хочу уезжать, – произносит он, не поворачивая головы. – Но ты же понимаешь, что надо. Я подавал документы на восстановление – меня не приняли. А попытка повторно поступить у меня будет не раньше весны. Я же не могу этого ждать, сидя дома на заднице ровно. Вернее, мог бы, но это равносильно тому, что я опять налажаю. И без твоей поддержки мне не справиться. – Молчаливо я застываю границе кухни и гостиной. – И чтоб ты просто знала – продолжает Эван, – иногда я думаю, что мне плевать на самого себя. И имеет смысл только то, что связано с тобой.
И это тоже кажется странным, насколько схожими бывают у нас мысли. Я не раз приходила к выводу, что не столько люблю Эвана, сколько люблю его вместе со мной. Меня уже и не может быть без него…
Я подхожу со спины и обнимаю парня за плечи.
– Я верю в тебя, – говорю убеждённо.
Если он считает, что идёт на что-то ради нас, то, значит, я готова стойко перенести очередное расставание, каким бы долгим оно ни было, потому Эвану это нужно.
Я любила свои дни рождения. Но ровно до сегодняшнего. Этот праздник был всегда поводом собрать вместе всех важных для меня людей. А теперь и собирать было некого…
Родители развелись месяц назад, и каждого и них я по-прежнему видеть не хотела. Маму за то, что она готова была принять обратно своего неверного мужа, если тот поспособствует, чтобы Эван бесповоротно исчез из моей жизни. И её неприязнь к человеку, который был мне дорог и близок, я так и не смогла понять. Отца за то, что он не просто изменял, а ещё и выбрал для этого одну из моих лучших подруг и пытался потом выставить сей факт временным помутнением рассудка. Замешанную в разрыве моих родителей Флоренс я так и не нашла сил простить, а ещё по осени она укатила в кругосветное путешествие, выпав из радаров даже социальных сетей.
