Никита узнал её, это была тётя Агата. Он крикнул остановить грузовик, спрыгнул на землю и подбежал к ней.
– Пойдёмте с нами, тут машина, она увезёт в безопасное место.
Она посмотрела на него печальными, пустыми глазами и убрала руку с плеча.
– Я никуда не побегу, хватит, отбегала уже своё. А ты ведь видел его! Я чувствую на тебе его взгляд.
– Кого? – не понял Никита.
– Шамана. Он вернулся и собирает армию мёртвых. Он очень силен, и так просто с ним не справиться, но я скажу тебе, что надо делать.
– Что же?
– Он прежде всего дух, хоть и сильный, а значит, с этим миром его связывает только могила, тебе нужно идти к ней. Там провести обряд погребения, но не землёй засыпать, а чёрной солью монастырской и крест воткнуть, непростой, а церковный. Простой с ним не сдюжит.
Никита оглянулся, крест с колокольни, оплавленный снизу, лежал рядом с ними – он упал вместе с обгоревшим куполом. Он схватился за него обеими руками, обжёг пальцы, но стиснул зубы и выдернул.
Со стороны дороги к посёлку двигались военные грузовики и несколько пожарных машин. Машины остановились в отдалении и, видимо, ждали приказа.
– Денис, давай к ним, высадим людей, – крикнул Никита, закидывая в кузов крест и подсаживая тётю Агату.
Когда грузовик поравнялся с военными, те уже разворачивали полевой госпиталь. Со всех сторон к ним стягивались выжившие. Солдаты разматывали по периметру колючую проволоку.
– Вы тут побудьте, а у меня ещё дело незаконченное есть, – сказал Никита, сел за руль и двинулся к дому.
Машина уже мчалась по холму вверх, когда вой пожарных сирен в посёлке внезапно стих. Повисла зловещая тишина. Погасли и огни синих мигалок. Повеяло могильным холодом. Поднятые невидимой рукой своего кукловода, мертвецы, словно марионетки, серой лавиной ползли к лагерю. Их было много: изувеченные, обгоревшие, они ползли рычащим изорванным строем. Позади своего воинства, ухмыляясь беззубым ртом, стоял шаман. Его фигура в ореоле синего света излучала спокойствие и уверенность в лёгкой победе.
Автоматы радостно застрочили, вспарывая мёртвую плоть и разбивая гнилые кости. Скошенные свинцом тела падали на землю, но всё равно продолжали ползти вперёд, не замедляя движения. Линия обороны затрещала по швам.
Уже занеся руку для рокового удара, шаман внезапно застыл, словно что-то невидимое его удерживало.
Никита, не снижая скорости, въехал прямо на участок и едва не сорвался в яму. Выскочив из машины, он швырнул в неё несколько оставшихся мешков с чёрной солью, та с шипением въедалась в пропитанную тьмой почву, оставляя длинные обожжённые полосы. Земля оседала, обнажая разрытую могилу.
