– Извините, за поцелуй я думал, вы моя невеста. – похоже я сильно изменилась, до такой степени, что меня не узнает свой собственный жених. Алонзо приподнялся на кровати, прикрывая одеялом голый торс. Лицо при этом у него было озадаченным. Рассмеялась.
– Я так изменилась, что ты не узнаешь меня?
– Миди? А что с твоими волосами? И глазами?
– Конспирация.
– Ты с ума сошла? – зашептал он. – Если Элифас тебя узнает…
– Не узнает. Он уже видел меня и не признал.
– Он может унюхать! Ты забыла, что у дракона острый нюх?
– Ох, черт! Об этом я не подумала! – осела на кровать. – Что делать? Я хотела проследить за ним. Я уже узнала, что орден хочет поговорить с ним обо мне. Побудь я тут ещё недельку, смогла бы найти доказательства своей невиновности.
– Хорошо. Я скажу, что мне нужна личная горничная. И ты мне подходишь. Ты будешь жить в моей комнате. А сейчас иди сюда, моя девочка. Я очень скучал, – Алонзо дёрнул меня к себе за руку, накрыл меня одеялом.
– Похоже тебе лучше, – Он навалился на меня сверху, придирчиво крутил мою рыжую прядку.
– Я надеюсь это не навсегда?
– А что? Тебе не нравится? – он пожал плечами.
– Привык к твоим белым волосам.
– А если навсегда? Перестанешь меня любить?
– Глупости не говори! Я люблю тебя любую, хоть рыжую, хоть лысую. – пробрался пальцами под форму, покрывая шею нежными поцелуями, от которых разбегались мурашки по всему телу.
Приношу завтрак Алонзо. Он уже проснулся, ходит по комнате голым по пояс.
– Элифас заходил, – напрягаюсь. – У него нюх пропал. Жаловался, говорил, что лекаря вызывал. Но это ненадолго, – ставлю поднос на столик. – Протяни руку, – намазывает меня каким то гелем. Чихаю.
– Что это?
– Нюх отбивает, – морщу нос. – Ничего, придется потерпеть. Завтра меня приедут проведать Дик и Тасмин. Будем им рассказывать про тебя?
– Они же друзья.
– Не знаю. Элифас такую шумиху поднял. Все уверены, что ты преступница. Поверили ли они?
– Кому тогда доверять, если не друзьям?
– Что-то не выглядишь ты смертельно больным, – в комнату заходит Эльза.
– Привет, братик. – Чмокает его в щеку. – Эту, – кивает на меня. – Решил от работы освободить? Охмурила уже? – усмехается. – А как же твоя вечная любовь к сирене? – поворачивается ко мне. – А что? Я не против. Ты мне нравишься больше. Только тем, что ты не сирена. Но боюсь дядя будет против и турнет тебя отсюда. Иди к Кариме. Сегодня ещё одна горничная заболела. Рук не хватает. – не прокатил план.
– Я лучше пойду, – направляюсь к двери.
