— Посмотри на меня, — потребовал он, и я сразу подчинилась. Было в его голосе что-то такое, что подавляло и заставляло тут же выполнять его приказы, хотя он не использовал ни повышенный, ни командный тон. — Я дважды предлагать не стану.
От его взгляда становилось трудно дышать.
— Согласна? — снова спросил он.
— А… меня точно… никто…
— Точно, — улыбнулся он одним уголком губ. — Разве что я позволю себе взять тебя под руку.
Внутри меня все горело от необъяснимого стыда и страха. Я почувствовала себя морально и физически раздетой, и словно скованной по рукам и ногам.
Я понимала, что это возможный шаг в пропасть, но также не могла упустить свой шанс. Поэтому я закусила губу и просто кивнула вместо ответа.
Морально разбитая, я приехала в наш дом, который располагался в элитном поселке. И несмотря на всю роскошь, сейчас я ненавидела это место. Ведь мы не можем это все продать, чтобы покрыть долги.
— Селя? — удивленно окликнула меня мама. Она сидела на кухне и опустошала вторую чашку кофе. — Ты уже вернулась?
— Да, — упавшим голосом ответила я и подсела к ней за стол.
Моя мама была красивой и авторитарной женщиной. Невысокая, тоненькая даже после вторых родов, с копной темных волос. До восемнадцати лет она прожила в глухой провинции, где случайно забеременела от местного красавца. Он сбежал буквально на следующий день, узнав про беременную подружку. Беременность у мамы была очень сложной. Узкое строение таза, плохое зрение, неправильное положение плода. Тогда ближе к родам она переехала к тетке в столицу, чтобы родить у хорошего специалиста. Так, на свет появилась я.
Но, прожив полгода в комфорте, мама не захотела возвращаться обратно в провинцию, и принялась играть по-крупному. Красивая, худенькая, молодая — она нравилась мужчинам с первого взгляда. Первый брак она сыграла, когда мне не было еще и года. Но маме всегда было всего мало. Она не стесняясь прыгала из одних отношений в другие, погружалась в измену за изменой, стараясь не упустить более лучшего кандидата в мужья. Когда мне исполнилось семнадцать мама вышла замуж уже в четвертый раз. Свердлов Павел был самым богатым и лакомым кусочком местной элиты. И кто бы мог подумать, что через два года вся его империя так громко развалится? Теперь мой четвертый отчим был в бегах, а я должна была перенять эстафету мамы, и сама открыть охоту на богатеньких мужчин.
Естественно, меня не привлекала такая перспектива, но мама не терпела отказов. С самого детства я не смела идти против ее воли. Я занималась только тем, что говорила мне мама. Художественная гимнастика, несмотря на отсутствие должной гибкости, вокал при отсутствии слуха, живопись при отсутствии вкуса. Год за годом ее все больше раздражало мое неумение держать себя в высшем обществе, и она все чаще разочаровывалась во мне.
