Дверь приоткрылась; в проёме появилось заспанное, слегка опухшее лицо; губы на этом лице слабо зашевелились, высвобождая голос со смешанным, бесполым тембром: чего?
Кристина растерялась и не сразу нашла, что ответить.
– Простите, я тут живу. Меня вчера заселили.
Тронутые дрёмой глаза постепенно прояснялись: зрачки заострились, сфокусировавшись на Кристине, веки несколько раз хлопнули, увлажнив роговицу, и взгляд наконец засверкал и ожил, а голос прозвенел: да, сейчас!
Дверь закрылась, и тут же послышался шум: кто-то метался по комнате, расшвыривая одежду, пытаясь при этом кого-то разбудить; после пары неудачных попыток голос перешёл на крик, пока ему не ответил хриплый бас. Женский и мужской голоса попререкались друг с другом, после чего дверь раскрылась нараспашку, и наружу вырвался поток утреннего света. В проёме показалась мужская фигура, вперевалку вышагивающая в сторону Кристины, недовольно бурча и отпуская односложные реплики тому, кто гнал эту фигуру прочь. Кристина отступила вбок – мимо неё прошёл парень в одних джинсах и тапочках, со взъерошенными чёрными волосами, сквозь которые струилось солнце, и абсолютно сонными, ни на что не реагирующими глазами. Парень мельком взглянул на Кристину, но, наверное, из-за пелены только что разорванного сна, ничего не разобрал, и шаткой походкой направился к выходу на лестничную площадку, сойдя в безмолвный полумрак длинного и узкого коридора. Девушка запустила Кристину в комнату.
– Господи… – шептала Инна, продолжая массировать нижнюю часть живота. – Есть нормальные парни. А есть Вадим.
Кристина отвернулась от окна.
– Извини, – сказала Инна. – Просто… эм, после этого парня у меня всё болит. Как будто я атлетикой занималась.
– Да ничего страшного.
– Тебе ко второй паре сегодня?
– К первой. Я решила её пропустить, чтобы в общагу вещи завести.
– Ясно. Слушай, у тебя есть сигареты?
– Ага.
– Пойдём, покурим?
– А что, здесь можно?
Инна села на кровать, надела тапочки.
– Можно. На лестнице.
– Тогда пойдём.
На лестнице было тихо и как-то странно пахло.
Инна прислонилась к перилам. Кристина, встав напротив, вытащила две сигареты.
Наверху хлопнула дверь, послышались шаги.
– Ну, как тебе универ? – спросила Инна, и голос эхом прозвенел на площадке.
– Не знаю. – Кристина выдохнула дым. – Трудно пока сказать, если честно.
Шаги умолкли.
Инна затянулась и мечтательно посмотрела в сторону.
Солнце начало понемногу освещать пространство на лестнице. Грязные ступени, грязные стены. Это напоминало закулисье провинциального театра, где сцена и изнанка сцены качественно почти не отличаются.
