Я делаю всего на волосок больше ста десяти, когда врезаюсь. Время замедляется, машина подпрыгивает на бордюре и преодолевает последние несколько метров по воздуху. Когда мы сталкиваемся, на самом деле это не больно. Больше напоминает сокрушительный сверхзвуковой удар, когда весь воздух и жидкости моего тела извергаются из меня, словно фейерверк в мясной лавке. Мои глаза не могут сфокусироваться. Мир представляет собой жидкое размытое пятно. Я слышу визг и скрежет металла, когда «Кроун Вик» расплющивается об опору. Рулевое колесо выгибается вверх и превращает мой череп в тесто для торта. Передняя часть машины разлетается вдребезги и миллион пластиковых и металлических бритвенных лезвий сдирают мою кожу с костей. Мои руки ломаются, когда я перелетаю через приборную панель и вылетаю в окно. При этом одно колено цепляется и разрывается на части. В водовороте пламени я скольжу по капоту машины, словно олимпийский чемпион по фигурному катанию, когда двигатель взрывается.
Время снова меняется. Стремительно возвращается к нормальной скорости. Я скольжу сквозь огонь и топливо, и безвольным огненным шаром вылетаю с другой стороны. Мои глаза успевают сфокусироваться на опоре автострады. Забавно. Кажется, что это не я лечу в неё. Выглядит так, словно она идёт за мной.
И мир исчезает.
У меня в глазах песок. Когда я пытаюсь смахнуть его, то лишь сильнее втираю. Перекатываюсь, чтобы моё лицо оказалось повёрнутым к земле, и провожу рукой по всему лицу, чтобы всё с него упало вниз, а не обратно на меня. Я весь в песке, словно катался в наполнителе для кошачьих туалетов. Прочистив глаза, я набираю немного слюны и сплёвываю, прочищая горло от песка.
Вот и всё. Всё, что я могу сделать сейчас. Я уже всё спас? Полагаю, нет.
Мир снова исчезает.
Когда я очухиваюсь, всё становится немного лучше. Ощущение, что то, что давит на меня, может быть моим телом, а не мешком мокрого цемента. Я открываю глаза. Мир представляет собой смазанное расплывчатое место, словно я смотрю на него из бутылки водки. Судя по тому, что я могу разобрать, я всё ещё под автострадой. Солнечный свет струится с обеих сторон проезда. Я перекатываюсь на спину. Моя левая нога покоится на смятом переднем бампере полицейской машины. Я фокусирую взгляд на этом единственном изображении. Моя нога и машина. Мир постепенно возвращается в фокус.
Машина больше уже не машина. Это большой металлический окурок, который какой-то гигант затушил в шестиполосной бетонной пепельнице. Я стягиваю ногу с бампера и даю ей упасть на землю. Я ожидал увидеть много крови, но её вообще нет. Проверяю руки. Никаких торчащих костей. Нащупываю оставленное в машине колено. Оно на ноге, ровно там, где и должно быть. Моя одежда даже не изодрана. Пластмассовый кролик лежит в песке возле головы. Поднимаю его и неуверенно встаю. Мустанг Салли была права. Я прошёл через Георгину и вышел наружу самим собой. Но где я?