— Спасибо. Я ценю это.
Она кивает и неспешно направляется к своей машине. Я следую за ней. Она роется в пакете со снеками и достаёт упаковку мармеладок. Вскрывает её, предлагает мне, и когда я качаю головой, накалывает один ногтем, снимает зубами и жуёт. Запускает руку в пакет и копается в мармеладках в поисках какой-то конкретной.
— Я делаю это только потому, что хотя может ты и сумасшедший, ты не глуп. Ты не считаешь себя Орфеем, и что ты можешь вернуть свою подругу в мир живых. Это означает, что ты готов умереть и перейти в худшее место Мироздания ради того, кого любишь, но никогда не сможешь по-настоящему обладать. От такого даже у столь древнего существа, как я, мурашки бегут по коже.
— По правде говоря, я бы предпочёл вернуться к управлению «Макс Овердрайв».
— Нет, это не так. Ты похож на меня. Один из ночных жителей. Я — дорога. Я даю жизнь, и я забираю её. Существа вроде нас не могут закрыть глаза на мир и жить уютной жизнью смертного.
В моей памяти всплывают лица двух мужчин. Моего настоящего отца, Кински, бывшего архангела, и отца, который вырастил меня. Одно из лиц тускнеет и исчезает. Остаётся то другое, не-совсем-человеческое.
— В твоих устах это звучит так обречённо и романтично. Мы все должны продолжать пить абсент, умирая от употребления.
Она пожимает хорошенькими плечиками.
— Всё является тем, чем ты позволяешь ему быть. Ты можешь найти в тёмных местах красоту и радость столь же легко, как гражданские находят утешение в свечении своих телевизоров. Но ты должен позволить себе это сделать. В противном случае…
— В противном случае, что?
— В противном случае, через десять лет ты остановишь меня и задашь дурацкий вопрос, а я в конечном итоге отправлю тебя на заправку купить карту.
— Ой. Когда ты так говоришь, ад кажется в самый раз.
Салли касается моей щеки. Её рука тёплая, словно за её темными очками пылает очаг.
— Будь скалой, Джеймс. В противном случае ты потеряешь всё.
— Откуда ты знаешь, что меня зовут Джеймс?
Она проглатывает ещё одну мармеладку.
— Это просто трюк, который мне по силам.
Я качаю головой.
— Иногда ты говоришь, как Веритас[136].
— Одна из тех маленьких адовых монет удачи, которые оскорбляют тебя, когда ты задаёшь вопрос? Надеюсь, я не настолько противная.
— Нет. Но что, чёрт возьми, значит «будь скалой»? Звучит, как одно из худу-предупреждений, которое на самом деле никогда не означает то, о чём говорит.
Мустанг Салли кладёт мармеладки обратно в пакет.