— Предпочитаешь сохранить машину или башку?
Сзади сидят два крутых парня. Настоящие громилы. Размером с крупного полузащитника. Один из них собирается схватиться за свой пистолет. От него разит взвинченностью. Я взвожу курок прижатого к голове водителя.460 и вытаскиваю того через окно. Одной рукой швыряю его на капот соседней машины. Ударяясь, он оставляет изрядную вмятину и сползает на асфальт. К тому времени, как я направляю пистолет обратно на двух крутых парней, те уже в спешке покидают машину с пассажирской стороны. Я забираюсь внутрь и завожу мотор.
Меня не волнует, что сейчас самый разгар дня, что наблюдает сотня людей, и что дорожные камеры на светофорах всё записывают. Я хочу свидетелей. Я хочу, чтобы они всё видели, чтобы, когда я вытащу их из машины, всажу пулю в бензобак, чтобы взрыв озарил улицу, они поняли.
— Это и есть мир. Таков, каков он есть, — скажу я им. — Может Иисус и умер за ваши грехи, но девушка за них горит. Я бы променял все до единой ваши грёбаные жизни за одну минуту её. Не смейте молиться за неё. Перебирайте чётки и молитесь за себя, потому что если она отправится вниз, то я Полковник[125], сковородка раскалена, а вы мои цыпы на скотном дворе.
Но я не говорю этого. Я беру машину и уезжаю. Прямо сейчас я ни за что не смог бы произнести эти слова. Скорее всего, я стоял бы там, шипя и корчась. Просто ещё один бездомный шизик. Затем я бы поджёг перекрёсток каким-нибудь адским худу, и никто из них не понял бы, за что.
На светофоре загорается зелёный, и я подрезаю соседний автомобиль, солидно с визгом совершая запрещённый поворот с Сансет налево, направляя «Бонневиль» в переулки, прочь от копов.
Невзрачные маленькие районные улочки с их лежачими полицейскими и знаками «стоп» тягучи как патока, но в конечном итоге я добираюсь до Фэйрфакс, где останавливаюсь заправиться. Наполнив бак, я направляюсь в маленький магазинчик внутри заправки. Нигде больше вы не купите подобной еды. Донатсы по вкусу напоминают пары дизельного топлива, и вам приходится давиться гамбургерами из микроволновки, приправленными горчицей и луком, чтобы скрыть привкус рака. До того, как попасть в Даунтаун, я провёл изрядно времени в подобных местах. Они представляют собой пропитанный растворителем оазис для людей, которые пьют до закрытия баров, и у которых слишком поджарены мозги, чтобы отыскать «Дэннис»[126] и получить инъекцию жира, которая, как они надеются, впитает тот яд, что они глотали весь вечер. Здесь всё отравлено и настолько полно консервантов, что будет жить вечно. Это Валгалла фастфуда. Я хватаю пластиковую корзину и брожу по проходам, наполняя её правильной смесью самой сладкой, самой жирной и самой гарантирующей-сердечный-приступ дряни, которую только могу найти.