и те чиновники, которые «забегали вперёд», получали по рукам, «а иногда и по голове». Решал все Сталин. Пока шла война, пока были дружеские отношения с союзниками, ему было невыгодно, чтобы американские еврейские общины как-то реагировали на такие инициативы.
Характерным примером тогдашней ситуации с проявлением и оценкой антисемитизма является инцидент с композитором Б. Мокроусовым в ресторане Союза композиторов в сентябре 1944 г.
Его суть так излагалась в заявлении в Секретариат Союза композиторов, которое подписали «Композитор-орденоносец Лев ШВАРЦ, Композитор В. КРУЧИНИН, Композитор М. БЛАНТЕР, Лауреат Сталинской премии, профессор М[осковской] г[осударственной] к[онсерватории] Н. ИВАНОВ-РАДКЕВИЧ»:
«В понедельник вечером 18 сентября 1944 года мы оказались свидетелями возмутительной выходки Б. Мокроусова, позволившего себе в нашем присутствии и в присутствии ряда товарищей развить теорию о “России для русских”. Среди прочего запомнились выражения: “довольно жидовского царства”, “грузинский оргкомитет”, “бей жидов, спасай Россию” и т. п. Хотя хулиган был в нетрезвом виде, однако отчет в своих словах он себе отдавал…»[13]
Ирония судьбы проявилась в том, что заявление рассматривал Первый секретарь Московского обкома ВКП(б) А. С. Щербаков, адресат приведённой выше антисемитской «Докладной записки» Г. Ф. Александрова. И его резолюция (обязательная для исполнения начальником Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Г. Ф. Александровым ☺!) звучала так:
«Александрову. Надо проследить, чтобы антисемита Мокроусова строго наказали».[14]
Но когда закончилась война горячая, началась холодная, и Сталин озаботился тем, что в Советском союзе, как ему казалось, вызревает пятая колонна, и одним из отрядов этой колонны могут быть представители еврейских националистов.
Началом системного кризиса межнациональных отношений в СССР можно считать тост Сталина на приеме в Кремле в честь командующих войсками Красной Армии 24 мая 1945 года.
Это был уже пятый тост Сталина на этом приёме, далеко за полночь (значит, не 24, а 25 мая!) и последний тост в этом застолье (всего присутствующими был произнесен 31 тост[15]). Вот как выглядит стенограмма этого выступления после правки её самим Сталиным:
07.01. Правка Сталина стенограммы его тоста на приёме в Кремле 24.05.45 г.[16]
Расшифровка этой стенограммы и очистка от позднейшей правки даёт следующий текст, который и услышали командующие войсками Красной Армии в ночь на 25 мая 1945 года в Кремле.
