— Карл Борисович, опять припозднились, — с укором сказала она и смахнула волосы, прилипшие к потному лицу. — Семен Семенович сердится. Дословно сказал так: пусть бегом бежит это «исчадие Да Винчи».
— Ого, вот как закрутил. Молодец, — похвалил Карл Борисович и похлопал в ладоши. — В прошлый раз назвал «отростком Коперника».
— Ага, — улыбнулась она. — А когда ругается из-за кондиционера, то обзывает «выродком Теслы».
Они рассмеялись. Алла Шалвовна махнула рукой, поторапливая. Карл Борисович почувствовал, как жар приливает к лицу, и расстегнул ворот рубашки. Директора он совсем не боялся, однако, не любил ссор и разборок.
Он легонько постучал и зашел в душный кабинет. Семен Семенович дремал на кресле и блаженно улыбался.
— Семен Семенович, я пришел. Как вы и велели, — громко сказал он.
— А, — встрепенулся директор и чуть не свалился с кресла. — Ты что здесь делаешь?
— Сами же вызвали, — удивленно произнес Карл Борисович.
— Да-да-да. Проходи, садись, докладывай.
Семен Семенович притянул к себе поднос, на котором стояли графин с водой и стакан. Вода была теплая, поэтому он сморщился и отставил стакан. Карл Борисович тем временем сел напротив, развернул записи и принялся объяснять каждое изобретение.
— Я тебя не узнаю, — опешил директор, после того как выслушал профессора. — Прошло два месяца, а ты приносишь мне чехол для гитары, картофелечистку и горшки для рассады?
— Чехол для гитары — это пример использования. Можно сделать чехол для контрабаса или скрипки. Суть остается прежней. Как и горшки для рассады. Кто мешает в такой горшок посадить кактус или герань?
— Нет, это не годится. У нас не так много музыкантов, и вряд ли домохозяйки возьмут в руки полиэтиленовую картофелечистку и откажутся от ножа. Думай, Борисович, думай, — Семен Семенович встал и подошел к окну. — Ты же прекрасно понимаешь, если завод закроется, твои прихлебатели…
— Сотрудники, — поправил Карл Борисович.
— Ну ладно, сотрудники. Так вот, они останутся без работы. Городок у нас маленький, рабочих мест ограниченно. Помни: мы в ответе за тех, кого приручили, — он поднял указательный палец вверх и многозначительно посмотрел на профессора. — Осталось не так много времени, поторопись.
Карл Борисович кивнул и вышел. Алла Шалвовна сидела на диванчике для посетителей и ела конфету. Шило торчало в стопке бумаги. Не говоря ни слова, профессор подошел и, навалившись всем телом, продырявил документы до конца. Алла Шалвовна поблагодарила, вытащила из кармана еще одну конфету и протянула:
