В дверях стояла худая сутулая старуха и с презрением смотрела на ее голые ноги. Светлана одернула рубашку Артема, но от этого та не стала длиннее. Старуха зашаркала по кафельному полу до белья, висящего у окна на веревках.
— Каждый раз новых таскает, — продолжала она, стягивая застиранные панталоны и складывая на подоконник. — До тебя пухлая была. Даже толстая. С бульдожьими щеками. Тоже стряпала без конца. То котлеты, то блины. Напекла целую стопку блинов и даже не поделилась… А до нее была пацанка. Стопроцентная пацанка. Ни сисек, ни жопы, и волосы короткие. Постоянно курила в туалете. А у меня астма, мне дым нельзя. Получила по горбу клюкой, больше не показывалась.
У Светланы испортилось настроение. Она схватила сковородку и вернулась в комнату Артема.
— Пахнет вкусно. Накладывай.
Светлана грохнула сковородой по столу, отчего стаканы с вином подпрыгнули, уперла руки в бока и сурово спросила:
— Ты бабник, что ли?
Артем приподнялся с кровати.
— Не понял.
— Соседка твоя сказала, что ты каждый раз новых таскаешь, то толстух, то курильщиц.
Артем запрокинул голову и громко рассмеялся:
— Нашла кого слушать. Нет, ты не подумай, я не отрицаю и хочу признаться: до тебя у меня были девушки. Аж целых три!
Он вновь повалился на подушки, уставился в экран телевизора и жалобно протянул:
— Как кушать хочется.
Светлана усмехнулась и выложила яичницу на тарелку. «Для двадцатисемилетнего красавца три девушки — почти однолюб». Она отпила красное вино из стакана и позвала Артема к столу.
* * *
Сева топтался у двери приемной директора, не решаясь войти. Сначала он хотел пойти к Карлу Борисовичу и поругаться. Высказать, что, мол, за несправедливость такая, воровать чужие идеи. Он представил, как профессор сначала покраснеет, затем начнет извиняться, но кончится всё тем, что скажет:
— Какая разница, кто придумал? Мы работаем для общего блага.
Может, даже премию выпишет и перед отделом похвалит, но Севе этого было мало. Он понимал, что Карл Борисович стареет, и вскоре его попросят уйти на пенсию, а на место начальника назначат кого-то из отдела, кого-то стоящего. Назначать этого кого-то будет, естественно, директор. Поэтому сейчас надо напомнить Семену Семеновичу о своем существовании. Сева обдумал дальнейшие шаги: сегодня расскажет, как спас завод от закрытия, завтра, если повезет, уступит последнюю котлету в столовой, а послезавтра подружится с директорской дочкой.
Однако, чем ближе он подходил к кабинету директора, тем быстрее спадал пыл, а возле приемной и вовсе ушел в минус. До пенсии Карла Борисовича мог пройти год-два, а может, и все пять. Поэтому ссориться с ним было плохой идеей. Сева развернулся и быстро зашагал прочь.
