Конечно же, все это находится в духе давней традиции эффектных публичных выступлений Алгонкинского круглого стола – группы писателей, критиков и актеров, ежедневно собиравшихся в отеле «Алгонкин» на Манхэттене для обмена свежими шутками, остроумными репликами и словесными конструкциями. Их дух соперничества и бритвенно-острое мышление, плоды которого публиковались в крупнейших газетах того времени, пленяли воображение читателей. В общественном мнении они до сих пор воплощают идею «умного разговора».
Тем не менее многие постоянные члены Алгонкинского круглого стола были очень одинокими и душевно угнетенными людьми [18], несмотря на участие в почти ежедневных собраниях группы. Юмористическая писательница Дороти Паркер совершила три попытки самоубийства [19], а театральный критик Александр Уолкотт был настолько одержим ненавистью к себе [20], что незадолго до смерти от сердечного приступа сказал: «У меня никогда не было своих идей». На самом деле члены этой группы не прислушивались друг к другу. Они не пытались по-настоящему общаться с другими людьми, собиравшимися вокруг стола. Они просто ожидали благоприятной возможности, чтобы кто-то перевел дух, и тогда они могли бы внести свою долю словесных фейерверков.
В более поздних воспоминаниях Дороти Паркер написала [21], что «наш круглый стол представлял собой кучку людей, которые делились остротами и показывали друг другу, как они хороши в этом деле. Кучку громогласных фанфаронов, целыми днями сберегавших свои шутки и ожидавших возможности представить их в самом выгодном свете… Во всем, что они говорили, не было ни капли правды. Словесные шпильки и остроты не предназначены для правды».
Политические лидеры тоже не являются образцовыми слушателями. Для этого стоит лишь увидеть спектакль под названием «Слушания в Конгрессе», которые на самом деле являются не слушаниями, а возможностью для конгрессменов и представителей штатов читать моральные проповеди, увещевать, стыдить, унижать и в целом прерывать на полуслове любого, кому не повезет предстать перед ними. Самым распространенным элементом стенографических записей слушаний в Конгрессе является вставка «ШУМ В ЗАЛЕ», набранная заглавными буквами и указывающая на то, что все стараются перекричать друг друга и стенографист (или аппарат), записывающий ход дебатов, не может уловить смысл сказанного.
Сходным образом еженедельный отчет британского премьер-министра перед парламентом под названием «Вопросы к премьеру» рассматривается не как парламентские слушания, а, скорее, как представление театра Кабуки
