"Это последнее и, к сожалению, единственное, что я могу сейчас для тебя сделать'', – мысленно прошептала я. И сердцем я почувствовала, что мои слова Богдан услышал. По крайней мере, я хочу верить в это. И я верю.
Господи, на что я иду? Я выполню это. Жаль только, что не смогу забрать Григория с собой. А так сильно хочется этого. Ведь получается, что ему сойдёт всё с рук.
Я должна убить себя, другого выхода у меня нет. Я бы предпочла застрелиться, но я не буду исполнять его последнюю просьбу ко мне, он не увидит мою кровь. Яд. Вот что я выберу.
Интересно, каково это умереть? И что я бы сделала, если бы осталась жива? Смогла бы я быть хорошей мамой для своих детей? Думаю, смогла бы… Смогла бы я вообще жить после всего пережитого? Как бы я жила без родителей? Без Богдана? Думаю, мне не суждено это узнать. Я умру совсем ещё юной, но умру ради любимого.
Руки тряслись, когда я рассматривала маленький оранжевый флакончик с ядом. Я почувствовала огромную пустоту и разочарование в жизни, как только приняла его. На вкус яд был каким-то горьковатым и одновременно похожим на молоко. В этот момент я возненавидела молоко всей душой. Я выпила яд не сразу. Всё происходило медленно. С каждым глотком я осознавала, что моя жизнь угасает. С каждым вливанием этой ужасной жидкости в рот, я вспоминала все самые лучшие моменты, которые были в моей жизни и говорила слова каждому, кто мне дорог.
Глоток. Папа, если бы ты был рядом, ты бы не допустил, чтобы такое случилось с твоей дочерью.
Глоток. Я скучаю по тебе, мам. Мне искренне жаль, что из-за меня ты тоже покинула этот мир.
Глоток. Простите все, кому я причинила вред. Простите. Какой же я глупой и бессердечной была. Простите…
Глоток. Солнце. Как хочется увидеть тебя в последний раз. Господи, надеюсь я попаду в рай. Прости меня за все мои деяния, направленные на людей, которых ты создал. Защити Богдана, прошу тебя… Защити…
Глоток. Богдан, прощай. Не сдавайся, прошу тебя. Живи! Слышишь? Только не сдавайся…
Яд подействовал не сразу. Я выпила его, и только через полчаса у меня сильно заболела голова. Начали закрываться глаза. Я их пыталась открыть, но с каждым разом мне становилось делать это всё труднее и труднее. Но я всё равно не сдавалась. Мне было очень страшно закрывать глаза. Но это произошло. В этот момент я захотела только одно: обнять Богдана так сильно, как никогда. И на секунду, буквально на секунду, перед тем как всё исчезло, мне показалось, что я почувствовала его мягкое прикосновение к моей щеке. А затем всё закончилось. Жизнь закончилась. Наступила тьма.
