– Это я тебя должен спрашивать – где.
– Самоубийство это…
– «Самоубийство»?
– Тьфу-ты – несчастный случай.
– Так-то оно так. В мёртвом лесу и дятел соловей.
– Ты это к чему, дед? – нахмурил брови полковник.
– Чего тебе ещё остаётся? Несчастный случай – и точка. Так проще. Выдвинули одну версию и держитесь её. Красота! Другие же разрабатывать надо. А это хлопотно. Думать надо, бегать, работать. Убийство это. И я буду продолжать расследование. Хочешь запретить? Запрещай. Но учти, я доведу дело до конца с вашей помощью или без. Запрещай! Но как бы потом тебе бледно не выглядеть. В твоих, Жора, интересах мне помогать. Я частное лицо. Меня здесь нет, не было и не может быть. Мне награды не положены. У меня уже давно грудь впалая, чтобы на неё ордена вешать. Все заслуги на твоё имя запишутся. Должен понимать, если не дурак. Это как в футболе: позорная вымученная игра забудется, а победный счёт останется. Думай, когда принимаешь решения, – старик с улыбкой на губах панибратски похлопал по богатырской груди Вагина.
Лицо полковника злобно дёрнулось, но он тут же взял себя в руки:
– Хорошо, дед, работай.
Вагин двинулся к двери, но на пороге остановился, кивнув в сторону Виталика:
– Ты всю свою семейку сюда притащишь?
– Парень первокурсник юрфака. Ему полезно окунуться в атмосферу работы лучших сыщиков Питера, – миролюбиво парировал Смильтон.
– Хм. Но согласовывать надо.
– Я согласовал. Лиходеев одобрил.
– Что-то он мне не сообщил, – недоверчиво буркнул Вагин.
– Так иди и спроси его.
Когда полковник ушёл, дед встал и приказал:
– Виталий, заткни уши, – он подошёл к столу, за которым сидела Николь: – Коля, я начальник следственной группы, в которую ты входишь.
– С чего это? Вагин мой начальник.
– Не перебивай старших по возрасту и по званию. Если ты работаешь со мной, ты должна делать то, что я тебе говорю. И ничего другого. Всё, что должны услышать другие уши на данном этапе согласовывается со мной. Если ты против, я буду вести расследование самостоятельно. У меня для этого есть все полномочия. Решай: ты со мной или я без тебя.
Перескок недовольно выдохнула воздух:
– С вами. Но такая постановка вопроса мне очень не нравится.
– Что тебе не нравится?
– Ваши методы. Зачем вы набросились на жену убитого? Ей и без того тяжко.
– Проверить хотел. А другого способа пока нет.
– Проверили?
– Да.
– И что?
– Пока ничего. Или она не имеет отношения к убийству. Или это очень умная, волевая и изощрённая женщина…
