На площадке, упёршись в дверь его квартиры, страстно целовалась молодая парочка. Влюблённые не обращали никакого внимания на всё, что происходит за пределами их жаркого общения. Казалось, от столь увлекательного занятия их не сможет отвлечь даже взрыв водородной бомбы.
Смильтон не мог попасть домой при всём своём желании, не отодвинув в сторону молодёжь. Он аккуратно дотронулся до плеча парня. Ноль реакции. Чуть пошлёпал. Без результата. Хлопнул больно. Наконец сплетение рук и губ распалось. Парень, почти мальчишка, уставился на Смильтона:
– Дед, ты чего?
– Ничего, – проворчал Александр Яковлевич. – Домой хочу, устал.
– Хочешь, так иди, – фыркнул парень.
– Я бы пошёл, да вы мешаете.
– Мы?
– Не тупи, паря. Отойди от двери, – старик обозначил намерение зайти в квартиру.
Парочка, удивлённо вылупившись на Смильтона, медленно освободила проход.
В квартире был полный шалман. В большой комнате – пляски, на кухне звенели бутылки, мимо туда-сюда шныряли молодые возбуждённые лица. Играла непонятная музыка, в которой трудно было определить хоть какую-то мелодию. Кругом витал странный сладкий дым. Смильтон шагнул в свою комнату. На диване ещё одна парочка увлечённо занималась изучением строения тел. Из-за спины старика выскочил высокий стройный парень, который подскочил к паре и бесцеремонно их потормошил:
– Быстро, быстро!
Он решительно покрутил рукой, выгоняя влюблённых из помещения. Парочка не заставила себя уговаривать и ловко прошмыгнула мимо хозяина квартиры. Парень нахмурил брови и изобразил извинительную улыбку:
– Дедуля, не сердись. Мы всё приберём.
– Я и не сержусь. С чего ты взял?
– Ага, видел бы ты своё лицо.
– Плохой из тебя физиономист. То, что ты видишь – это зависть. Ладно, Виталя, раз уж я пришёл, приберитесь и по домам.
