Полная прострация, вашу мать. Да за что мне всё это? А самое главное, как мне поступить?
Выйдя из дома, я направилась в сад. Мне надо было пройтись и подумать над тем, что делать дальше и как вообще жить с тем, что мне открылось. Голова была заполнена липкой, чавкающей кашей из едва ворочающихся мыслей. Наверно мне следовало вернуться в дом и устроить разборки с семьёй, закатить скандал и потребовать объяснений, но я не желала их видеть. Логово лживых змей, ядом своего обмана пытающихся отравить мою жизнь!
Я села на большие качели, и мне сразу вспомнилось, как в детстве я забиралась на них и папа, присаживаясь рядом, часто читал мне сказки.
Мне захотелось поехать к «отцу» и поговорить с ним, узнать, как же всё могло так получиться. Но теперь я не имела права бежать к тому, кто на самом деле не являлся моим отцом. Я ему чужая, дочка его врага. И самое отвратительное, что он, скорее всего, знал, что сделали с моим настоящим папой дед и дядя Артур. В его понимании Виктор всё это заслужил и ему даже было выгодно, чтобы мама никогда не встретилась с моим родным отцом.
Интересно, что он чувствовал, когда я сидела на его коленях и щебетала о своих происшествиях или радостных событиях? Когда называла его папой? Когда приходила в их спальню и ложилась между матерью и им, и обнимала его, потому что ревновала к маме. Он всегда был для меня любимым папочкой, примером, опорой, другом… Так мне казалось. Неужели ему просто приходилось терпеть, превозмогать и притворяться? Сейчас я уже ни во что не верю… Может, на самом деле ему не было дела до моих проблем и только ради любви к моей матери ему приходилось изображать отцовскую заботу обо мне. Наше взаимопонимание и такая близкая связь, которой я так дорожила, теперь была разрушена.
Прикрыв глаза, я постаралась успокоиться и прийти в себя. Мне нельзя волноваться, но как тут не испереживаешься, когда не я, а они скинули на меня новостную бомбу.
А Лёша…Давно ли он в курсе? Как он мог молчать о таком? Ведь это всё серьёзно.
А вдруг из-за кровосмешения ребёнок родится больным? Какое право Лёша имел скрывать от меня правду. Неужели он не понимал, чем может обернуться рождение нашего ребёнка.
Нет, это какой-то бред, Лешино поведение совсем не вязалось со всем этим, даже если он хотел уберечь меня от такой страшной правды.
Маленький мой.
Я обняла живот и заплакала в голос, потому что сил сдерживаться больше не было. Я выла от сильной внутренней душевной боли. Почему?
