Как оказалось, я не такая сука, чтобы со спокойной совестью бросить человека в беде. Проехав дворами незамеченной и забрав из родительского дома брата, я все же вернулась за мужчиной.
Мы не сказали друг другу ни слова, поняв с полувзгляда.
Он ждал.
Он был уверен и даже не пытался это скрыть. А я поняла, что не смогла бы себе простить, бросив его в такой момент.
Да, малознакомый мужчина, да, он мне никто. Но у меня словно камень с души свалился, когда увидела его, вернувшись назад, бредущего медленно по обочине дороги.
Я на руках занесла в дом спящего брата, пока Артур придерживал калитку, а после, загнав машину во двор, вернулась, чтобы заняться раненым.
Увы, в его состоянии он был мне не помощник, поэтому приходилось все делать самой: натаскать воды из колодца, поставить кипятиться в огромной кастрюле, разобрать пакет с лекарствами, который я прихватила из дома. Не было времени выуживать оттуда бинты, перекись, вату и прочие необходимые мелочи.
— Душа здесь нет? — покрутил головой Артур.
— Летний. На улице. Для вас сейчас не вариант. Из удобств только электричество. Там на кухне ванна детская, железная, еще моего детства. Придется вам довольствоваться ею.
— Придется не мне, — насмешливо взглянул мужчина, выгнув бровь, — придется тебе… мыть меня. В ней.
Я и сама понимала, что вариантов тут быть не может, но тот тон, каким было сказано, те будоражащие нотки между строк — невысказанные, повисшие в воздухе — заставили подавиться и закашляться. Особенно на фоне того, как он смотрел на меня, проникая взглядом в сознание, в самые потайные уголки души.
— Приставать не буду, обещаю! — улыбнулся, наконец, почти безобидно и тут же добавил: — Пока!
— То есть, это будет вся благодарность? — попыталась пошутить я, но явно сфальшивила.
— А чего бы ты на самом деле хотела? В качестве благодарности? — резко посерьезнели его глаза.
Блеск в них сменился на холодную сталь, пугая и одновременно притягивая к себе.
Я на мгновение задумалась, прокрутив в голове всевозможные варианты. Деньги? Новую машину? Квартиру?
Сейчас на фоне того, что мне пришлось увидеть меньше часа назад, все вышеперечисленное становилось мелочью, несущественным придатком. Внутри даже ничего не шевельнулось.
— Не знаю, — помогая снять пропитанную кровью, измазанную травой и землей рубашку, пожала плечами. — Наверное, чтобы ты выжил.
Ляпнула и замолчала, уловив, как легко и неосознанно я перешла с ним на "ты".
Переступила невидимую черту, став ближе.
