Внутри меня боролись два чувства: с одной стороны, хотелось послать далеко и надолго этого мажора и пусть катится со всеми его проблемами, с другой — я понимала, что ему требуется помощь, он ранен, он чудом выжил в аварии и, возможно, у него просто шок, защитная реакция, вылившаяся таким образом в грубость.
— Злата! — остановил резкий окрик.
Я замерла на месте, спиной ощущая его ярость. Ноги перестали слушаться, отказываясь идти. Одно слово — всего лишь мое имя, даже не приказ, — но я покорно встала солдатиком, ожидая дальнейших действий и проклиная себя за бесхарактерность.
Сзади послышались тяжелые шаги.
— Служба спасения получила оповещение еще при взрыве, — более спокойным тоном продолжил Артур. — В этой аварии должны были погибнуть все. Если ты сейчас сделаешь звонок — засветишь и себя, и меня.
— Что значит "засветишь"? — бросила через плечо, едва повернув голову.
Мне не нравился его тон. Но еще больше — скрытый смысл последней фразы.
— Ты хочешь жить? — прошептал он почти над ухом, неожиданно оказавшись рядом, пуская рой мурашек по телу. Этот мужчина и злил, и пугал, и привлекал одновременно. — Нас обстреляли, а машину, в которой должен был ехать я, еще и взорвали. Это заказное убийство. Ты представляешь, что будет, если исполнители поймут, что не закончили дело?
— Вернутся, — на автомате выдала я.
— И уберут всех, включая случайных свидетелей. Тебя вычислят завтра же, сделай ты хоть один несчастный звонок. И тебя, и твою семью. Такие люди не любят оставлять долги. Ты понимаешь?
Я кивнула, все еще не поворачивая к нему головы. Ярость пошла на спад, уступая место осознанию происходящего и липкому ужасу, который, подобно невидимому пауку, ловко оплетал тело крепкими, тугими нитями. Пробирая до костей.
— У вас кровь. Вы ранены. Вам нужна медицинская помощь, — пытаясь проглотить вставший в горле ком, выдавила из себя.
— В первую очередь нам нужно поскорее убраться отсюда. Пока не нагрянули пожарные, скорая, полиция. Ты поможешь мне? — прозвучало таким тоном, что у меня сбилось дыхание, и теплая ладонь едва коснулась плеча, передавая смысл слов нежным прикосновением.
Это была не просьба и не приказ. Какое-то завуалированное обещание чуда в обмен на спасение.
Он не привык просить, но и командовать в этом положении тоже не решился. Видимо, понял, что сейчас нужно действовать совсем другими методами.
И у него получалось.
Артур с легкостью играл интонацией в голосе, обволакивая властной аурой, заставляя по собственной воле принять решение в его пользу.
