Зоткин стал подкармливать новосёлов. В баках разное можно добыть. И Рыжая бегала к бакам, копалась там.
Когда щенята выбирались на свет из подполья, Зоткин, глядя на них, гадал: «Антиресно, какими они вырастут? Могут получиться и не дворняги из них, а большие какие собаченции! Кто их отец-то? Вон какие у них несоразмерно большие лапы… и морды… Хорошо, если вырастут крупными! Выгоднее».
Ему нравилось за ними наблюдать: «Одна мать, все одного цвета, а разные? Всяк на свой манер!.. Один лижет руку, другой тявкает». У него было время на такие наблюдения. Жил он одиноко. Городская его квартира пустовала. Жена умерла, дети разъехались кто куда. Он только ночевал дома, а так болтался везде…
«Пущай резвятся до срока, – определил Зоткин, – время идёт – пушнина подрастает! Зимой пущу их всех на шапки. Бизнес сам в руки идёт! Сосед Михаил ондатру бьёт. За двести вёрст гоняет. Молодой! А тут вот он – питомник! Ажник десять штук! Да сама! В гараже всё и оформлю, пригодился». Глядел на Рыжую мутными глазами, зевал в удовольствие:
– Ишь ты, мать-героиня, заботливая!..
Он часто притворно ласковым голосом говорил что-то бессвязное и щенкам. Поглаживал их. А те кучковались около его ног, заглядывали в глаза. Виляли игриво хвостами… Рыжая в такие моменты смотрела на внушительную фигуру Зоткина, на своих подрастающих несмышлёнышей, и радовалась.
Она пока не чувствовала опасности…
В Чёрновке был завод верёвок, а Сонька этому заводу принадлежала. Лошадь старая была очень. Плохо уже видела.
Её и решили пустить на колбасу. Но наши поселковые упросили отдать её нам – молоко возить.
И возили. Собирали с окрестных деревень и доставляли на молокозавод. Этот завод был тут, на старых графских развалинах.
Сонька в посёлке у каждого во дворе жила поочерёдно.
Всем принадлежала.
Когда у нас жила – у меня наступал праздник. Хлеба нарежу, солью посыплю – лошадушка моя и ходит за мной, как на верёвочке, ждёт, когда дам ей.
У моего папы Звезда Героя была, именные часы за храбрость. Он был на войне наводчиком. Разворотило ему левое плечо снарядом, а он выжил. Комиссовали его.
Во время войны работал он на заводе в Самаре. То кузнецом, то трактористом. Ночью самолёты вывозит с завода, а днём кузнецом работает. Домой неделями не появлялся. Тогда так работали.
Выдохся. После войны стал трудиться, где верёвки делали. У нас в посёлке.
Как и Сонька, быстро начал слепнуть. У него с войны ещё контузия была. Обоим досталось в жизни. Сонька папу нашего больше, чем меня, любила. Так любила! Без хлеба с солью. Он ей и упряжь ремонтировал, и телегу лёгонькую такую приспособил.
