– Брось ты, Джон! Я не хочу преуменьшать то, что ты сделал для меня…
– Ты уже это сделала! – язвительно воскликнул шериф.
– Не придавай всем моим словам столько значения, Джон. Да, я не смогла бы прожить без тебя, но, по правде говоря, большую часть времени, что ты проводил со мной, ты тратил лишь на рассказы о себе. И почему ты никогда не пытался поговорить с Джефферсоном? Он ведь старше меня, должен понимать тебя лучше.
“Что отвечать? Сказать ли правду? Сказать при Соле? Ох, меня ждут долгие разговоры. Лишь бы не выскочила Шенк, прошу”.
– Хватит с меня споров! – решил сменить тему шеф. -Ты права, нам нужно ехать к…
Он состроил вопрошающую гримасу, всем своим видом намекая на то, что совсем забыл имя, которое хотел произнести.
– Перри. – резко сделавшись чуть добрее, напомнила ему Луна.
– Точно, к Оскару Перри. – дополнил Донлон и почесал затылок. -Совсем выпало его имя из головы. Но сперва следует изучить все в этой комнате, пока нас отсюда не вывели насильно.
– Неужели никто не заходил сюда после побега Говарда? – поинтересовалась Луна.
– Из осторожно охраняемой тюрьмы сбежал псих, который убил детектива и еще несколько надзирателей. Думаю, что ни один адекватный человек не ступил бы сюда ногой после такого. – усмехнулся Джон.
– Справедливо. – согласилась Паркинсон. -Давайте тогда быстрее все тут осмотрим и уйдем отсюда к чертям собачьим, а то кто знает, что может поджидать нас еще.
– Пра-виль-но! – категорично высказался шериф и подошел к все смирно лежащей звезде.
Он нагнулся и взял ее в руки, не боясь испачкать кровью свои и без того грязные руки. В ее блеске он увидел свое отражение.
“Это она, звезда моего товарища, потерянного навсегда. И я даже не знаю, где бы мог находиться его труп! Тот, кто это сделал, поплатится жизнью. Я самолично прострелю ему черепушку. Клянусь всем, что у меня осталось”.
Пару секунд еще поглядев на звезду, он положил ее в карман куртки и вновь выпрямился.
– Больше ничего нет… – сказал он вслух, бесцельно посмотрев на пол.
Затем шеф медленно обошел лужу крови и присел у мертвого констебля.
– Знакомый нож, – с подозрением сказал Донлон и взялся за его рукоять.
“Ошибка! Дактилоскопия теперь бессмысленна. Зачем ты коснулся ножа, зачем?” – спросил себя Джон, но быстро отбросил эту мысль и продолжил тянуть нож. Лезвие его не заканчивалось – оно тянулось все дальше и дальше, аккуратно выходя из живота трупа.
Когда оно, наконец, полностью было в руке у Джона, тот, еще раз внимательно посмотрев на него, воскликнул:
