Что-то звонко брякнуло. Нога Донлона пошевелилась, и шериф поднял голову, чтобы осмотреться вокруг.
– Джон, ты очнулся! – обрадовался Сол. -Ты съел чересчур много таблеток, тебе нужно…
– Со мной все в порядке. – медленно убедил Планка Джон. -Как мы тут оказались? И где они, мои таблетки?
Он увидел пустой пакет и разразился:
– Ах ты сволочь!
– Не стоит, шериф. Вам же лучше. – придержал того Сол, потянувшись за отсутствующим в его кармане пистолетом.
– На чем мы остановились? – отпрянув обратно, спросил другой.
– Лучше тебе посмотреть самому. Говард опять устроил заварушку…
– О, нет. – посмотрел он на красное пятно на полу. -Только не говори, что… Просто я не хочу потерять второго напарника.
– Джон, – начал Сол, казалось бы, обещающую быть долгой речь.
– Черт! – он встал на ноги и посмотрел на пол. -А это что еще такое, два трупа в одной комнате! Погоди, это Уилтерс что-ли?
Он пнул ногой мертвую женскую фигуру и увидел под ней револьвер.
– Да что с этим Говардом не так? Пистолет твой?
Сол виновно посмотрел в глаза Джона.
– Ты еще и дал ей убиться, да?
– Она выглядела такой измученной, шериф. Я не мог терпеть ее страдания.
– Опять ты начинаешь оправдываться. Пора понять, что нет чувств в криминалистике! Из-за тебя мы потеряли еще один источник информации.
– Они тоже люди, Джон!
– Тогда почему ты даешь им умереть?! Нету у тебя никакой логики, Планк.
– Не забывай кто воспитывал меня, Джон.
– Я мог оставить тебя доживать свои последние деньки на холодной дороге!
– И тогда бы я не чувствовал сейчас того, что чувствую!
– Да ты эгоист, Сол!
– Кто бы говорил, шериф. Вечно думаешь только о себе, сбежал от нас за Уилтерс, лишив нас возможности продолжить расследование в другом ключе. Даже не обсудил с нами свое странное решение!
– В каком другом ключе, одумайся! Та ситуация была безысходна, так что не стоит создавать иллюзию того, что у нас были варианты.
– Почему я только сейчас заметил, насколько ты лицемерен?
– Послушай себя, Сол! Мы сейчас стоим и выясняем кто из нас прав, когда на кону стоят человеческие жизни. Я хотя бы не отрицаю того, что я не идеален. Я каждый день схожу с ума, и с каждым днем уходит мое время. За последние годы я понял, что быть хорошим для всех – совсем не значит быть хорошим для себя. Я жил в этом колесе, когда ты нравишься всем, когда душа каждого открыта для тебя, и когда ты являешься не просто любимцем толпы, но и настоящим примером для подражания. А потом меня охватило какое-то странное, но очень, очень-очень сладкое чувство. Будто я могу отказаться от всего этого, ничего не потеряв. Я переоценил свой идеал, но одновременно с этим отказался от него, потому что думал, что его необязательно поддерживать. После этого вся моя жизнь покатилась к чертям, но я не могу измениться. Сколько людей уже умерло от моих рук и сколько еще умрет? Хватит думать, что все вокруг, кто желает тебе мира и добра, на самом деле стремятся сделать все наше существование таким. Все мы жалкие существа, каждый рыщет по свету со своей целью, и если кто-то делает что-то для тебя, то в первую очередь он все равно думает о себе.
