– Да разве убийства можно оправдать? Убийства невинных людей! – слезы прекратились, но теперь на влажном лице Сола горело желание узнать правду.
– Все, кого я убивал, были какими-то не такими, какими-то…
– Какими, Джон? Ты серьезно пытаешься оправдать убийство своей жены! А откуда я могу знать, что я не стану твоей следующей жертвой, Донлон!? – чувство превосходство вернулось к нему.
– Я не могу вновь позволить себе любить, потому что чуть не полюбил ее. Я знаю, что значит потерять человека, и что любовь – это сплошная боль, поэтому просто послушай меня. – спокойным голосом попросил шериф.
– Нет! Ты не знаешь, что значит потерять человека, с которым твоя жизнь могла бы стать лучше в разы! – воскликнул Планк и тут же выбежал из участка.
Ему навстречу неспешно шли Луна и Джефферсон. Он растолкал их в разные стороны и побежал дальше, куда-то на холмы.
“Я ему еще покажу, еще покажу! Думает, что может управлять моей жизнью, думает, что все его проказы останутся незамеченными. Ну уж нет, Джон, тебе я этого не прощу, совсем не прощу”. – думал он со злостью, пока его уши обвивали струи ветра.
– Ненавижу! – сам того не ожидая, внезапно выкрикнул он, и будто отпустил часть своей души. -Лучше бы он никогда не попадался в моей жизни, этот проклятый шериф нашего городка!
Как много тогда хотела вырваться наружу Сола, чего только еще он не рассказал миру!
– Он никогда не думал о других, и никогда не будет! Даже не подумал, будет ли моя жизнь счастливой после всего того, что со мной произошло! Никто не думает о других, все так далеки друг от друга. Никто не хочет выслушивать другого, каждый только и делает, что болтает о себе да о своих проблемах. Почему никто не может даже сделать вид, что ему небезразлично все это? Я далек от всех, и все далеки от меня. Каждый… одержим, да!, одержим собой! По-другому я не могу сказать – именно это слово описывает все равнодушность окружающих тебя людей. Ни Джон, ни Паркинсоны не хотят слушать мои мысли, идеи, они просто бегают за мной! – рассуждал вслух Сол, поднимаясь по крутому холму.
Он пнул камень, и тот, наверняка пробыв в неподвижном состоянии немало времени, покатился по склону.
– Пора начать новую жизнь. – решил он и посмотрел на остановившийся у самого подножия песчаник.
Он хотел ринуться вперед, но не мог – его желание угасло, и он сел на зелень, распрямив колени. Не зная что делать и не ведая того, как ему действовать, он, выбрав путь смирения, крепко заснул.
