– Давайте опустим эти подробности, они, все-таки не так важны, правильно? – не пожелал слышать подробного описания ненужных деталей Донлон.
– Нет, сэр, продолжайте, пожалуйста. – наперекор воле Джона, сказал Мик и посмотрел на шефа. -Нам нужны все детали происшествия.
– Хорошо. – немного помешкав, Стив продолжил. -Это была зеленоглазая блондинка, не то, чтобы низкая, но и не высокая, очень общительная. Она всегда по утрам заходила ко мне и радостно сообщала: “С добрым вас денечком, да покинут вас все невзгоды!” Никогда не понимал, откуда она набирается стольким количеством энергии, но она была единственной, кто оставлял мне веру в людей. Она жила совсем неподалеку, и иногда я сам навещал ее, один раз мы даже попили у нее в доме чаю. И у меня никогда не было идеи за что можно было бы убить такое прекрасное и невинное создание…
– Но в этом, как показывает хронология, все же была необходимость. – бесчувственно отметил Мик. -И причем причина на это, видимо, веская.
– Вы знаете человека с именем Оскар Перри? – резко направил беседу в нужном направлении шериф. -Он был как-то связан с Фрэнсис?
– Кажется, я начинаю вспоминать… О, боже, да! Мистер Оскар Перри, когда-то он был известным в узких кругах автором, позже – библиотекарем. Я не видел его уже столько лет! Он жил здесь, и был очень добропорядочным человеком, но после убийства сразу исчез. Как сквозь землю провалился! Я даже не успел с ним попрощаться…
– Вы знаете, куда он уехал, хоть примерно?
– Отсюда никто не уезжает в неопределенность… Я слышал, что его видели на шоссе вблизи пляжа Уотермелон-бич, а затем в гостинице рядом с ним. Не хотелось бы говорить, но у него было не слишком много средств для проживания последнее время, и я не думаю, что ему удалось бы оттуда перебраться; даже в место хоть сколько-то получше.
– Ясненько. – шеф открыл свою записную книжку. -Уотермелон-бич, где-то я уже это слышал…
На самом деле Джон и понятия не имел, где находится пляж арбузов, ему захотелось придать вид внимательного слушателя, чтобы сказать говорящему, что слова его нисколько не малозначимые, что они действительно имеют какое-то значение, даже если это было не так. Чувство сострадания, в явлении которого в душе Донлона отказать было невозможно, пусть и угасало во всей жестокости его по отношению к другим, но никогда не исчезало полностью.
Последний свет сопереживания давал еле заметные знаки волнующемуся кораблю, что скоро буря утихнет, что вскоре встанет солнце и все возвратится на круги своя. Но хорошо ли это? На этот вопрос он не мог ответить даже себе – понимая, что Лоун больше не сможет ничего сказать, он все равно спросил:
