— Знаешь, раньше ты не так часто ругалась.
Я фыркаю.
— Я носила платья в цветочек и говорила красиво, да
Френсис смеется.
— Мне нравится ругаться. Эти слова чертовски выразительные.
— Отлично, раз это делает тебя счастливой. — Она улыбается, но улыбка быстро гаснет. — Но ты никогда не была тряпкой. Не думай так. Ты посылала людей к черту, но просто вежливо. И я рада, что Эд был с тобой сегодня, что помог. Просто будь осторожна, Клем. Ты была без ума от него, и не ушла, если бы не была на сто процентов уверена, что он тебя обманул.
— Понятно.
На мгновение она замолкает.
— Наверное, я злюсь на себя за то, что считала его хорошим парнем. Мой радар, как правило, лучше.
— Хм.
— Как я уже сказала, было здорово, что он мог помочь в чрезвычайной ситуации.
— Надеюсь, это больше не повторится. Пицца и фильм?
— Читаешь мои мысли.
Мы выезжаем на пригородное шоссе. Понемногу обезболивающее начинают действовать, и я снова могу думать.
Возможно, это был не лучший день. Я определенно не рекомендовала бы приступ как хорошее времяпровождение, но в результате Френсис стала откровеннее со мной, я поговорила с Эдом.
У меня такое чувство, что я чего-то достигла, хотя понятия не имела, какой была цель.
Относительно того, чтобы держаться подальше от Эда… Не вижу причин для этого. Наверняка у меня возникнут вопросы, на которые сможет ответить только он. В конце концов, он не причинит боль, если у меня нет к нему настоящих чувств.
Немного похоти не в счет.
Лицо так отекло от ушибов, что я едва узнаю себя в зеркале. У большинства людей есть целая жизнь, чтобы принять свою внешность, привыкнуть, как они выглядят в разных обстоятельствах. Но не у меня. Если бы боль не совпадала с синяками на лице, то я могла бы подумать, что смотрю на незнакомку. Но, в целом, у меня довольно обычная внешность. Меня устраивает.
Я приподнимаю челку — шрам выглядит примерно так же: широкая красная полоса поперек лба, — опускаю, затем беру ножницы и начинаю кромсать свой «конский хвост». Скоро настанет жара, а я ненавижу, когда волосы греют шею.
Сделать себе челку гораздо проще, чем обстричь все остальное, но должно получится стильно и оригинально. Наверное. Или будет похоже, что я сунула голову в блендер.
Значит так тому и быть.
Изменение внешности для меня — это катарсис (п.п.: нравственное очищение в результате душевного потрясения или перенесенного страдания.). Меня восхищает, как Эд непринужденно чувствует себя «в собственной шкуре» — мне бы хотелось того же, — а еще мне нравится его запах, голос и крепкое надежное присутствие. Что не удивительно. Однажды ведь я уже влюбилась в него.
