— Давайте поясню, — я тяжело вздохнул. Все же мне как-то привычнее бить морды морфам или тем же аристократишкам, чем нормально разговаривать с хитромудрыми старикашками.
— Вот, судя по тому, как сюда зашёл Денис Давыдович, он бывший военный, — размышляя, постучал пальцем по столу. — Хотя нет, скорее всего, из полиции. Смею предположить, что из какого-нибудь штурмового подразделения.
Виноградов вновь покосился на спутницу, но та молчала, так что старик лишь кивнул, подтверждая мою версию.
— Тогда продолжим, — я повернул голову в сторону Глухова. — Вероятно, вы тоже из полиции, но уж, извините, с вашей бандитской мордой и поведением выше какого-нибудь старшего патрульного не в самом благополучном районе вам вряд ли удалось подняться.
— Начальника отделения… — вставил Ростислав. Впрочем, обиды в его голосе я не заметил — простая констатация факта. Похоже, он и сам смирился со своим положением.
— И то, полагаю, что сейчас вы не служите по той или иной причине, раз находитесь здесь, — закончил я.
Озерова продолжала хранить молчание, лишь вопросительно посмотрев на Ковальчука, а я в отражении увидел, как тот отрицательно покачал головой.
— Не переживайте, Аркадий Михайлович ничего мне не рассказывал. Я сегодня вообще впервые узнал о вашем существовании, — уже я покачал головой. — Просто ваши спутники своим поведением выдали сами себя, ну и вас за одно, госпожа аналитик.
На губах пожилой женщины мелькнула улыбка, и она положила руку на свою сумочку. Интересно, у неё там пистолет? Впрочем, зная паранойю этих государственных служащих, я бы не удивился.
— К интересным выводам вы пришли, молодой человек, — продолжая улыбаться, буравила меня взглядом старушка, а я прямо слышал, как в её голове хрустят шестерёнки.
— Таких как вы я вижу впервые, но информации в сети хватает. А сложить два и два не так уж и сложно, — пояснил ей я.
Аналитики были отдельной группой, скорее, даже кастой людей, живущих в Империи. Некоторым приговорённым к смертной казни преступникам предлагали превратиться в ходячий компьютер с гигантской базой данных.
И, кстати, на это соглашались далеко не все. Вживление имплантата проходило довольно болезненно и вело к разрушению личности: фактически на свет появлялся совершенно другой человек.
Наверное, именно поэтому после операции с него снимались все обвинения, а индивидуум полноценно возвращался в общество.
— Они простые дуболомы, так что им простительно, — покровительственно глядя на спутников, улыбнулась Озерова.
