Пока я волок Шаха на собственном горбу, он поведал до нельзя банальную историю о дружбе, предательстве и героизме. Шучу, всё как обычно оказалось максимально гнусно и отвратительно.
Всё дерьмо, по его словам, началось после того, как на одну из баз напал какой-то хрен, положив нескольких человек, а ему самому разворотив пол-лица. Мало того, после этого он ещё и умудрился скрыться, несмотря на облаву.
Эх, слушал бы и слушал эту классную историю, но время не ждёт.
Буквально на вторые сутки после того случая в банде начались непонятные бурления. То тут, то там зазвучали странные слова и шепотки. Подчинённые все больше обсуждали, что после такого провала банда уже не та.
Иногда, проходя мимо своих людей, Шах слышал разговоры о силе и о возможности подняться с самого дна. На тот момент главарь не придал этим словам особого значения, так как порой и сам толкал подобные речи, мотивируя подчинённое ему стадо.
Брошенный Глуховым взгляд в сторону бандита явно говорил: «Ну ты и недоумок».
И тут пришла очередная напасть: стали исчезать люди. Иногда возвращаясь, иногда — нет. Шахов пытался надавить на вернувшихся, надеясь получить хоть какие-нибудь объяснения, но те только странно улыбались и отнекивались, уходя от ответа.
Применять силу главарь побоялся. Каким-то внутреннем звериным чутьём осознавал: стоит ему сейчас расправится хоть с одним из вернувшихся, и он сам исчезнет.
Так, с ужасающей скоростью бандит стал терять верных людей, становясь заложником своих бывших подчинённых.
— А потом вечером ко мне в квартиру ввалился хмырь в сером костюме и сделал предложение, от которого не отказываются.
— Сколько к тому моменту с тобой осталось людей?
— Все те, кто сейчас висит верх ногами в лабе, — скривился Шах.
— А чего не лёг под более сильного? Не первый раз небось прогибаться пришлось бы, — ехидно бросил Глухов.
— Так оттого не лёг. Не захотел делиться властью. Его поэтому с самого начала и завербовали. Понимали, сволочи, что не согласится. А убрать то ли сил в начале не хватило, то ли решили оставить на десерт, приготовив десертную «дурь». Угадал? — повернулся я к Шаху.
Бандит промолчал, но по глазам было видно, что попал в самое яблочко.
— Здесь, — ткнув здоровой рукой, мужчина остановился перед небольшой дверью.
Я кивнул Глухову, чтобы он проверил обстановку, а сам, не отпуская отморозка, прижал к его горлу бритву. Так, на всякий пожарный.
— Пусто, — доложил Рос, включив свет в маленькой подсобке.
