Но, как говорится, икру на бутерброд с маслом намазывать хотят все, поэтому и существовали полуофициальные «лавочки», где порой можно было купить что-нибудь не слишком мощное — не выше второй-третьей ступени, — и при этом не засветиться в списках какого-нибудь имперского безопасника.
Под конец допроса Тимашев заставил подписать целый ворох документов о неразглашении, в случае нарушения которых мне грозила едва ли не смертная казнь в сыром подвале. Утрирую, конечно, но не слишком.
Про отца и произошедшее в больнице мы почти не разговаривали. Тимашев лишь заметил, что Шипов-старший официально в столицу не прибывал и где сейчас находится — неизвестно.
Всё чудесатее и чудесатее. Если бы не дыры в стенах и присутствие Дарьи Вячеславовны, я бы решил, что брежу. А теперь ходи и думай, чего папаше в голову взбредёт. Похоже, нужно будет заехать и действительно прикупить чего-нибудь для защиты посерьёзней. Помимо пистолета, само собой.
Закончив разговор, следователь передал меня под надзор вернувшегося дяди и покинул больницу. Меня же перевели в соседнюю палату, где в течение ещё двух часов я проходил различные тесты и анализы, пока врачи не дали добро перевестись на домашнее лечение.
Хотя, какое там лечение. Порекомендовали побольше есть и спать. И если по поводу первого я только «за», то вот со вторым точно будет проблематично. Уж слишком много дел порушилось из-за этих демонов.
До городского дома Авиновых я добирался один, если не считать трёх наёмников, приставленных ко мне Кириллом Григорьевичем в качестве охранников. Типы это оказалась молчаливы и собраны, причём совершенно не реагировали на мои вопросы. Ну да и фиг с ними.
— Ура-а-а! Наконец-то приехал! — стоило войти в дом, как, едва не споткнувшись на лестнице, ведущей на второй этаж, ко мне с визгом бросилась Арина.
— Арина, веди себя прилично, — раздался голос Оксаны, а спустя мгновение вслед за сестрой появилась и сама девушка.
— На самом деле она тут больше всех извелась. Даже нашего дворецкого до белого каления довела, а ты знаешь, что это почти невозможно! — громким шёпотом произнесла Арина, чтобы сестра точно всё услышала, и крепко прижалась ко мне.
У меня чуть скупая мужская слеза не навернулась от такой реакции. Все-таки чертовски приятно, когда тебе так рады.
— Она все врёт! — скрестив руки на груди, тут же возмутилась брюнетка и гневно уставилась на младшенькую.
— Ну раз врёт, тогда тебя обнимать не буду. Тем более выходит, что ты тренировки прогуливала просто так… — покачал я головой, наблюдая, как лицо Оксаны покрывается красными пятнами. Блин, все-таки она милая, когда злится, главное не перебарщивать.
