Ужас! Проснулся! Ни дев, ни колец.
Ночь мне Апокалипсис пророчит
Михаил Гундарин
БЕССОННИЦА
Не уснуть сегодня. Многошумный
мир идёт на дно.
Кто в ночном эфире пляшет,
как безумный?
Спать пора давно.
Я сегодня болен изобильной
жизнью этих стен.
Что сказать навстречу звёздной пыли,
что спросить взамен?
Черпай, черпай полными горстями
этот сладкий сон,
забивай железными гвоздями
чёрный телефон.
Забывай иголку в тёмном стоге,
вспоминай о ней,
как она уходит по дороге,
становясь видней.
Владимир Буев
Ночь мне Апокалипсис пророчит:
шумно, хоть убей.
Не идти навстречу этой
бурной ночи –
спеть навстречу ей.
Также ей навстречу помолиться,
Ей навстречу выпить и поесть.
Ей навстречу взять и вдрызг напиться.
Ей навстречу на диван присесть.
Ей навстречу я скажу о многом.
Ей навстречу многое спрошу.
Вдруг сообразит, что с педагогом
стоит повстречаться глупышу.
Звёздам я тогда взлечу навстречу
Или побегу в ночную синь.
Если поучусь, не покалечит
мой язык язык родных осин.
Михаил Гундарин
горек мартовский снег
и горчит портвейн
утонувшее дерево не всплывёт
в сердцевине чёрных его ветвей
запрещённая жизнь хорошо идёт
(я об этом узнал пару дней назад
возвращаясь ночью в ничейный дом
ковыляя по улицам наугад
вспоминая себя с трудом)
Владимир Буев
показалось, что снег –
и засунул в рот.
но опасность отсутствует – это мел
это ж надо нажраться так будто кот
впрочем кот в этом случае не у дел
(я об этом и раньше слыхал от тех
кто как живность домашняя вдрызг пивал
на утеху себе впадая в грех
а потом по традиции ковылял).
Михаил Гундарин
Осень под знаком «Орландины»,
Игры в дурака, лимонных корок.
Предчувствие войны и ангины,
Башмак прохудился и поднят ворот.
Всё обошлось. Изменились лица.
На новых ботинках – новая кожа…
Известно, что молодость повторится:
Разметит, вычислит, подытожит.
Владимир Буев
То Люцифер, то Орландина.
Глаза окосели, ног не чую.
Осенняя слякоть – вот вражина!
Монеты потратил все подчистую.
Не в чем ходить на работу нынче.
Босой – и в обутке новой нуждаюсь.
Старик – и поэтому стал я гибче:
Как сделал дело, уже не каюсь.
Амфибрахий, хорей и анапест таят тоску
Михаил Гундарин
Дактилически длиться / ямбически биться о
Повсеместное небо, рёбра его и грани,
Во Времена Империй было Большой Игрой,
А сегодня я просто иду в ларёк без названия,
Чтобы взять там бутылку белого, как снега
Той далёкой зимы, плюс золотые шпроты.
Это Солнце Атлантики, мёртвые берега,
Передышка во время Большой Работы!
Владимир Буев
Амфибрахий, хорей и анапест таят тоску,
