Затея сорвалась!
Ну, всё как обычно
Блин.
Владимир Буев
КАК НАДО ДЕЛАТЬ
Каждую ночь надо расставлять
безо всякого порядка
на столе, не важно, покрытом или нет,
не важно, чайник, кружку или коробку,
важно – чтобы оно было покрепче.
Ну, пусть это «покрепче»
будет закамуфлировано под крепкий чай.
А если коньяк,
то его и камуфлировать не надо,
он и без того коричневого цвета
(дилетант не разберёт оттенки и сорт коричневого).
Моё второе «я» уже прибыло и ждёт, чтобы я дал ему ответ.
Мол, дай ответ, птица-тройка!
Мне приятно, я ведь, и правда, есть сама Русь!
Впрочем, не так. Правильней иначе: о, Русь моя – жена моя!
…Я несусь, меня несёт, меня понесло.
Хорошо, что не занесло… ну, вот и пронесло…
мимо поворота.
Я без затей, но со скрепами.
И у меня есть убежище,
Оно не последнее, хотя далеко и не первое –
это мой стол с содержимым на нём:
с крепкой жидкостью в ёмкости.
То ли сплю, а то ли в Инстаграме
Михаил Гундарин
Полночь ходит долгими кругами,
Тёмными, невидимыми нам,
Розовым вином и пирогами
Потчующим сонный Инстаграм.
Веселы в Москве крамольной зимы,
Горячи, румяны пироги.
Кажется, что мы неуязвимы…
Но уже сужаются круги.
Владимир Буев
То ли сплю, а то ли в Инстаграме
Ночью засиделся я с вином.
Я в столичном душном фимиаме
Понимаю что-либо с трудом.
Пирогов поесть хотел – не дали
(А вина я сам себе налил).
Пироги в Москве жадюги жрали.
…Я же в грёзах мимо проходил.
Михаил Гундарин
Кто-то главный перемолол
свет и тьму в таинственный алфавит.
Я собрал со страниц эту смесь, прочёл,
и узнал, что нам предстоит
наливаться влагой, как санный след,
погибать под ногами бегущих из
обречённого города.
Сотню лет
выходить во сне на карниз!
Владимир Буев
На заборах прежде читал,
А теперь выуживаю из книг.
Получаю оттуда сейчас сигнал:
На карниз, мол, ступай, старик;
Раз поэт, значит место там тебе.
На карнизах не видел поэтов я.
Лишь больной покорится такой судьбе.
Средь поэтов нет дурачья.
Михаил Гундарин
Пушкарёв почти что поседел
как узнал, что дЕвица-душа
не спросясь сгоняла под обстрел
и домой вернулась не спеша.
Он сидит за кухонным столом,
лёд на сердце, голова в огне.
В мыслях то сиянье, то облом,
а душа мурлычет в стороне:
«Если этой ночью звездопад
просвистел на уровне виска,
значит, ты ни в чём не виноват
или чья-то дрогнула рука».
Владимир Буев
Сон приснился страшный, и душа
в пятки забралась у крепыша.
Выстрел гулко в грёзах прозвучал.
Впрочем, вряд ли в душу кто стрелял.
Если всё же это выстрел был
