– Мы и так вместе, глупенький! – обняла я Лира за шею. – Если я сейчас выйду за тебя замуж, то смерть для меня станет более реальной, чем есть! А я не хочу её бояться!
– Я тебя не понимаю!
– Ты же художник, ты должен меня понять! Сейчас я чувствую жизнь, потому что понимаю, что рядом с тобой могу быть ещё счастливее. А, выйдя замуж за тебя, я уже не смогу быть счастливее, потому что счастливее и быть нельзя! Наша жизнь – чёрно-белая полоса, именно поэтому после светлой полосы своей жизни я буду ожидать чёрную.
– Сама ты глупости говоришь! – сказал Лира, внимательно выслушав меня, и погладил меня по голове, поцеловав при этом в лоб. – Но ты ведь ещё подумаешь над моим предложением, хорошо? Обещай, Амайа!
– Обещаю, Лира! – я действительно решила пока не давать своего окончательного ответа.
Ночь я провела плохо. Я опять, как пять дней назад, почувствовала тошноту, которая ни на секунду не отпускала меня, мешая спать.
Только мне удалось кое-как заснуть, как в комнате зажгли свет и начали всех будить со словами: «Вам необходимо переехать в другую больницу. Собирайтесь, вас ждут машины!»
И я собрала вещи, почему-то не очень волнуясь и не переживая по поводу предстоящего отъезда. Мне было не важно, где я, главное – со мной мой Лира!
Присоединившись к толпе, я вместе с ней вышла на улицу. Но тут мне стало тревожно на душе, когда я увидела, что со мной только половина больницы, и в ней не было моего любимого. Больные уже заходили в специально пригнанные для них автобусы. Я стала машинально отходить назад, как вдруг наткнулась на венорца, который следил за всем происходящим у входа в больницу.
– Девушка, почему вы не идёте к машине? – спросил он меня.
– Где все остальные? Почему увозят не всех? – растерянно произнесла я.
– Другая половина остаётся здесь!
– Но почему? – я почувствовала, что теряю пески под ногами.
– Так нужно! Не задавайте лишних вопросов!
– Но я не могу ехать! Я должна остаться здесь, здесь мой любимый!
– Так, девушка, если вы сейчас же не войдёте в автобус, мне придётся вас туда затолкнуть!
И этот, сразу же непонравившийся мне, взрослый венорец начал грубо подталкивать меня в сторону одной из более или менее свободных машин.
– Дайте хотя бы попрощаться! – заплакала я у са́мой двери автобуса.
Меня подхватили чьи-то сильные руки и силком затолкали в машину. Двери закрылись прямо перед моим носом. Я высунулась из окна и изо всех сил, которые у меня были, закричала:
– Лира, я согласна! Я выйду за тебя, слышишь!? – и по щекам градом хлынули слёзы.
