Напрасно Али-Рыбак ждал ответа. Люди только удивленно переглядывались. В городе не было ни главы, не предводителя. ни официального оратора. Добрые люди здесь были известны, злые - тоже. Поэтому не было никакой нужды в правителе или старейшине. Так кому же было откликнуться на слова этого доброго человека, который в слепом порыве собирался бесстрашно отправиться на поиски Добра?
- Я знаю, что речи мои вам кажутся странными, да вы и сами это знаете. Как быть? Чувствую, что не в силах убедить вас. Но если враги нападают на Его Величество, а разбойники грабят его, то кому же защитить его, как не смелым и верным подданным?
- Вот здесь ты и ошибаешься, Али-Рыбак, - вымолвил, наконец, один старик, возраста которого никто в точности не знал.
Али-Рыбак обернулся к нему, рыба тоже.
- Надо же, она все еще жива!
- И понимает, что говорят!
- Это и впрямь заколдованная рыба!
- И Али тоже околдовали!
- Нет, я не ошибаюсь, - сказал Али, - Вы же знаете, что я исполняю приказ, ниспосланный мне свыше.
- Это и есть одна из тех редких ошибок, которые ты совершаешь .
- Какая же?
- Это своего рода политическая проблема. У каждого времени есть своя характерная черта, свой знак. Теперь у нас такое время, когда надо быть вне политики. Ты сам должен понять жителей города, Али-Рыбак, потому что какие бы разбойники или добропорядочные граждане не жили в этом городе, есть нечто превыше отдельных личностей и их характеров, превыше самой эпохи, ее знамений, общества и его устройства. Ты прекрасно знаешь все, что связано с рекой. Из чего же состоит река? Отвечу тебе: она состоит из трех моментов: русла, воды... Знаешь, что в-третьих? Отвечу тебе: течение, течение реки! Ты и сам прекрасно знаешь все это, ты же вырос на реке. Мы также прекрасно знаем свой город. Знаем, что и он состоит из трех вещей: нашей общины, нашего характера со всем добрым и дурным, что намешано в нем, с нашей врожденной склонностью к публичным исповедям. Есть и еще что-то основное, без чего невозможно понять этот город. Это история города, иными словами, его прошлое, настоящее и будущее. Даже сам Дворец - и здесь я не ругаю его, не поминаю добром или злом его и его обитателей - так вот, даже сам Дворец смотрит на наш город с точки зрения определенного исторического положения. Как же ты можешь позволить себе теперь претендовать на то, чтобы представлять историю?
- Я и не претендую на это.
- А вот и не так. Ты же пытаешься предать забвению подлинную историю города, призывая его все начать с нуля.
