Приоткрылась дверь в соседнюю комнату:
– Мама, у тебя всё хорошо?
Надя, дочь Фриды Генриховны, подошла к столу, поставила стакан.
– Я вытру воду, лежи.
Поморгав глазами, пожилая женщина решила, что спать одной плохая идея.
– Я к Вите пойду. Спокойной ночи, Наденька.
– Спокойной.
В той же двери показался заспанный мужик средних лет.
– Что случилось?
– Мама стакан перевернула, спи. Воду вытру и приду.
«Молодые» переехали к родителям совсем недавно. Переезд дался тяжело. Старики довольно неплохо справлялись с домом и огородом, но старость не отступала и накрывала собой не только людей. Старело всё. Железо, крашенное тридцатый раз кисточкой, дерево, давно забывшее, что такое смола и лак, растрескавшиеся отмостки и штукатурка, отстающая пластами. Буквально всё требовало, прилива молодых сил, самой жизни, которой в стариках оставалось всё меньше. Привыкшим к спокойной размеренной жизни пожилым людям, совместное проживание с молодой семьей, да ещё и детьми, давалось не легко.
Фрида Генриховна затолкала мужа подальше к стене, глубоко вдохнула, закрыла глаза. Надо отбросить все мысли и спать. Здоровый сон даёт телу заряд бодрости на весь день! Ну или хотя бы до обеда, потом можно будет ещё поспать. Уже почти заснув, она в ужасе подскочила и села в кровати, вперив взгляд широко раскрытых глаз на другой её край. Фрида Генриховна готова была поклясться, что только что кто-то сел на край кровати. Кто-то большой и тяжёлый, никак не меньше взрослого человека.
Хоть в комнате и было темно, тем не менее, было совершенно очевидно, что на краю кровати никого нет. Просидев так неподвижно минут десять, она приоткрыла дверь и включила в коридоре свет. В спальне стало намного светлее, страх понемногу уходил.
«Стакан, теперь это. Впечатлительная я стала, старею. Одна ссора все нервы вымотала. Нельзя не спать. Утром эти оглоеды снова начнут шёпотом орать, драться, греметь посудой и сапогами».
Всю ночь ей снился звон цепей, странные звуки, словно десятки каких-то существ постоянно передвигались по полу и очень внимательный, злой, алчный взгляд. Она чувствовала его спиной, но было ощущение, что её никак не могут толком рассмотреть. Её присутствие явно ощущали, её искали, её запомнили. Запах, дыхание, звук шагов, само биение сердца, но её саму жуткий наблюдатель почти не видел. Казалось, достаточно только вскрикнуть и её немедленно заметят и этот взгляд не обещал ничего хорошего. Под какой-то жуткий скрип она и проснулась. Голова, шея, спина, грудь, всё было мокрое, холодное. Подушка промокла насквозь.
