– Там любви и радости тоже хватает.
– Ты этот, наш, мир вообще не помнишь?
– Только жизнь на Земле.
– Не могу сказать, что являюсь большим специалистом в подобных вопросах, но я сильно сомневаюсь, что тебя призвали случайно. Не знаю. Если предположить, что тебя туда отправили на подготовку, то не стоит тебе просто так по городу бродить. В нашем королевстве совершить ритуал призыва можно только в одном месте – во дворце. Там алтарь воскрешения немного другой есть. У него и контуров не четыре, а пять. В храме Сеприды стоит. Большой политикой попахивает.
– Это плохо?
– Ты думаешь, монстра сто пятьдесят шестого уровня кто-то призвал чтобы за чашечкой чая поболтать? Ты – оружие. Никаких сомнений на этот счёт у меня нет.
– Мелий, ты же не собираешься его отпустить? – Алия плаксиво выпятила нижнюю губу.
– Всё ещё надеешься полубогов нарожать?
– Хотя бы одного.
– А если обыкновенный ребёнок получится?
– Тебе подарю.
– Алия, ты чудовище, – Мелий встал, обращаясь к Захару, – Уровни можешь больше не прятать, смысла нет. Основную информацию о себе скрой. Если есть сомнения в чём-то, спроси у Надины, она подскажет и поможет. Вехи не трогай. Посоветуемся, нарисуем тебе дерево развития. Надина.
– Да, господин Мелий?
– Оформляй. На седьмой ранг, стажёром. Про таверну пусть забудет, жить будет здесь. В город не ходить. Пусть вон пантеон изучает или тренируется. И пошли кого-нибудь к Максимиану, десять золотых вернуть. Я к Растусу.
С этими словами Мелий исчез, оставив вместо себя лёгкий воздушный смерч.
– Растус, это кто?
– Гильд-мастер. Глава гильдии. Для тебя он господин Сист.
– Понял.
Алия минут пять потопталась рядом, о чём-то размышляя, но ушла, так и не сказав ни слова. Сидон молча пил пиво, раздирая руками большущую рыбину. О чём думала его большая голова было неизвестно, но взгляд был суров и сосредоточен. Захар даже улыбнулся. С таким взглядом кровь врагов пить надо, а не пиво.
– Чего скалишься? Палец давай.
– Ой.
– Не ойкай, просто укол в палец. Зато, теперь мы всегда будем знать, жив ты, вернёшься ли, или можно твою долю на оставшихся раскидывать. Ключей у нас нет. Ладонь к замку прижимаешь и дверь открывается.
– Надина, ты сама доброта…
– Я знаю, мне папа всегда говорил, что я слишком мягкая и меня ждёт судьба падшей женщины. После чего люто избивал. Последний раз я три дня встать не могла.
– Последний?
– Да, на четвёртый день я встала и убила его во сне. Забрала все деньги, серебро и ушла из дома. Через три года получила от него письмо: «Дочка! Я тобой горжусь!». Больной ублюдок.
