Ты мой наркотик, никотин,
Так сильно тебя я полюбил.
И лишь одно я в жизни знаю,
Что в сердце шрамы исчезают.
И это все лишь только ты… Только ты!
Поворачиваю голову к Тайлеру, он сидит с широко раскрытыми глазами, рот открыт, не двигается. Эштон толкает его в бок и визжит. Уэсли свистит и опускает окна в машине. И вот тут Тайлер будто проснулся: он прыгает на сидении, высовывается в окно и орет.
– Я певец! Я певец, это мой голос! Господи, спасибо тебе! – Он начинает громко петь слова песни, и я знаю, что он поет обо мне. Подпеваю им с Уэсли, это довольно громко. Уэсли прибавляет громкость, и мы кричим слова, пока едем в больницу. Тайлер сзади обнимает меня за плечи, и целует в щеку.
– Мисс Джексон, ты ведь плохая девочка? – поет мне в ухо.
Песня заканчивается как раз тогда, когда мы паркуемся около больницы.
– Это невероятно! Наша песня на радио! Черт, этот Стен, черт возьми! – Тайлер протягивает мне телефон. Я вижу смс от Стена. «Позаботься о своих глазах. Твоя песня поднимается в чате. Поздравляю».
– Это невероятно круто, Тайлер! Стен, песня… – Я выхожу из машины, когда он открывает дверь и припечатывает меня к ней. – Это ведь все те отрывки на партах. Ведь так?
– Я люблю вас, Мисс Джексон. Ты уходила, я догонял. И я счастлив, что ты со мной. Пойдешь со мной? – Целует меня в губы, и это самый красивый и чувственный поцелуй. Будто обещанный рай на земле.
– Давай сделаем это вместе. – Тяну его за руку по направлению к больнице.
Мы заходим в двери больницы, и он буквально сразу попадает в лапы к медикам. Они пишут, говорят, показывают. Я скромно стою с все еще зажатой рукой в руках Тайлера. Он меня не отпускает ни на шаг. Внимательно слушает, качает головой. И смотрит на меня. Я улыбаюсь ему, как бы поддерживаю во всем. Он должен знать, что мы вместе. Врач просит его пройти в операционную. Мы переглядываемся и ничего не понимаем.
– Мне не надо раздеваться? – спрашивает Тайлер врача.
– Мы не почку вам вырезаем. Все будет аккуратно прикрыто, – говорит седой мужчина.
Обнимаю Тайлера и шепчу ему, как сильно я его люблю. Он уходит в операционную, а я сижу в коридоре, и единственная мысль, которая мучает меня: «Как он там? Могу ли я помочь ему?». Мне хочется ворваться к ним, и держать его за руку. Я схожу с ума, и моё сердце болезненно сжимается от ужасных мыслей, которые одолевают меня. Резко встаю и начинаю ходить по коридору назад и вперед. Я чертова лгунья. Мне страшно за него! Смотрю на часы и вижу, что прошло тридцать минут с момента, как он зашел в операционную. Я делаю еще один круг по коридору, и сзади меня хлопают по плечу. Дергаюсь, хватаясь за сердце.
