Номер состоял из одной комнаты, санузла, большого балкона. Если сравнивать с моим проживанием в отеле Мускана, то здесь прям условия были царскими. Огромная кровать, застеленная красным шёлковым покрывалом была украшена лепестками роз. Над ней нависал тёмно-вишневый бархатистый балдахин, расшитый золотыми нитями. Пол здесь заботливо застелили мягкими красными коврами, в которых утопали ноги, словно в болотной трясине. К моей радости здесь работал кондиционер, негромко жужжа.
— А неплохо, да? — хохотнул Дипак, широкими шагами прошествовав к кровати.
Я вздрогнула. Залюбовавшись номером, я совсем забыла, что не одна здесь.
Мужчина бросил свой рюкзак на пол, рывком стянул покрывало с кровати. В воздухе закружились потревоженные лепестки роз, напомнив мне о том, что я возможно уже чья-то жена. Хотя нет, не чья-то, а бандитская.
Дипак сбросил шикарное покрывало на пол, аккуратно его расправил и весело посмотрел на меня.
— Теперь у нас два спальных места.
Я улыбнулась в ответ, вздохнув с облегчением. Надеюсь, что на полу будет спать он, а не я?
— Дайте мне свой билет. Я схожу на вокзал и обменяю билеты на новые, а вы пока приведёте себя в порядок.
А я что, не в порядке? Подумаешь, немного волосы растрепались, а на груди мокрое пятно от тающего щербета, одежда помялась, да в душ бы мне… Да, мне определённо стоит привести себя в порядок. Но можно же было как-то потактичней это сформулировать?
Когда дверь за Дипаком закрылась, я спокойно выдохнула и с удовольствием прошлась по мягкому ковру босыми ногами. Эх, как было бы прекрасно поселиться в этом номере одной!
Я скинула рюкзак и прошла на балкон. Здесь наверное хорошо сидеть вечером и смотреть на звезды с чашечкой чая, а лучше бокалом вина. Я присела на деревянный диванчик, который, видимо, стоял здесь именно для этих целей. Вдали виднелись зелёные горы с сероватыми проплешинами, укутанные клочьями белого тумана.
Немного переведя дух, я встала и вернулась в номер, достала чистые вещи из рюкзака и отправилась в долгожданный душ.
Когда вернулся Дипак, я уже закончила постирушки и развешивала бельё на балконе. На стене висел небольшой телевизор, на экране которого скакал накаченный актер, распевая залихвацкую песню о его хулиганской доле бездельника и балагура. Лучше бы работу нормальную нашёл. Сколько ему? Сорок? Пятьдесят? А он всё ищет себя, бегая с мальчишками по улицам.
— Я повесила постиранную одежду здесь, — выглянула я с балкона. — Не ходите пока туда. Хорошо?
