- Не плачь…
Неожиданно взгляд его зацепился за шрам, огибающий шею Киры сзади и прячущийся где-то на ее груди. Осторожно коснувшись его, Дима спросил:
- Кир, это что?
- Ожог от цепочки, - пояснила Золотова, тяжело вздохнув. – Я же забыла тебе кулончик вернуть, а во время того неудачного трюка он был на мне. Там, ниже даже сердечко «отпечаталось»… Будто меня заклеймили, - горько усмехнулась она.
Он не ответил. Что он мог ей сказать?
- Послушай, если бы у меня не было времени, - беря в руки тарелку, сказал он, - я бы к тебе не приходил. И покормить тебя мне совершенно не трудно. Поняла?
- Угу, - буркнула Кира.
- Поэтому, чтобы я больше не слышал о том, что ты тут голодная. Усекла? – отковыривая кусочек омлета, проговорил Дмитрий.
- Усекла, - ответила Кира.
- Тогда открывай рот, - поднес он вилку к её губам. - Вообще нужно будет решить, конечно, вопрос с правами и обязанностями добрых людей в медицинских халатах, - буркнул Молотов себе под нос.
За следующие полчаса Дима удалось скормить Золотовой всего несколько маленьких кусочков пищи. Кира жевала медленно, а потом и вовсе отказалась от еды, сказав, что наелась. Дима хотел заставить её съесть еще, но по её измученному взгляду понял, что не стоит.
- Спасибо, - поблагодарила его Кира.
- Кир, можно… - Он замялся. - Можно я посмотрю, насколько сильно… там… у тебя, - спросил Дима.
Кира после некоторого молчания еле заметно кивнула и прикрыла глаза, не желая видеть его лицо в тот момент, когда он будет рассматривать ее обезображенное тело. И хотя все самое страшное скрывали бинты, Золотовой все равно было не по себе.
Он медленно приподнял простынь, но увидел лишь повязки, которыми были покрыты спина, ягодицы и бедра, а также ее плечи. На открытых участках кожи были видны покраснения и ссадины, но он понимал, что это ерунда по сравнению с тем, что скрывается под бинтами. Вместе с тем, Молотов заметил, как она слегка дрожит и сжимает руки в кулачки. С одной стороны, на него накатила волна злости из-за того, что эта неразумная девчонка пострадала по своей глупости, а с другой – он прекрасно понимал, что сейчас нравоучения будут совершенно не к месту.
- Эх, Кира, Кира, - тяжело вздохнул он и, поправив простынь, погладил Киру по голове.
- Дим, тебе неприятно? – спросила она, с замиранием сердца ожидая ответа.
- Нет, не неприятно… Просто жалко тебя, - ответил он.
- Жалость и любовь ведь несовместимы, да? – снова задала Кира вопрос.
- Кир, если ты хочешь меня о чем-то спросить, спрашивай напрямую! – раздраженно выговорил Молотов. – Не надо этих полунамеков!
