— Суббота и воскресенье мужнин день, — заявила женщина, задумалась и добавила, вздохнув:
— Святое дело. Я вышла, потому что хотела тебе посылочку отдать.
— Посылочку?
— Ну да. Мне ее принесли сегодня утром. Принес посыльный, сказал расписаться. Я расписалась, а только потом заметила, что это соседям. Пошли, покажу?
— Куда? — Я вцепилась в перила.
— Ко мне.
— Зачем мне смотреть вашу посылочку?
— Она не моя. Она Латовых.
В коридоре соседки пахнет половозрелым котом. Я уже научилась с ходу определять этот запах, запах запертого в четырех стенах самца, пометившего все, что только попалось под хвост. А вот и он. Лежит на тумбочке рядом с телефоном. Короткошерстный. Красавец!
— Кастрирую я его. — Соседка заметила мое восхищение. — Гадит где ни попадя.
Кот смотрел на нас янтарными глазами и брезгливо подергивал кончиком хвоста.
— Видите, — она принесла картонную коробку, — здесь написан номер моей квартиры, двадцать четыре. Но фамилия — Латовым. Только имена странные, вот это меня и смущает.
На коробке под адресом крупным размашистым почерком написано: Латовым Антону и Лоре.
— А такие там не живут, — заявила соседка.
— Это дети, — говорю я, пряча глаза. — Это дети Ханны.
— Дети? А почему я никогда их не видела?
— Потому что… А в родительский день?
Соседка задумалась. Я протянула ей фотографию мальчика и девочки в песочнице. Она покачала головой.
Сначала я хотела занести посылку в квартиру Ханны и уже протянула руку к звонку, но подумала, что ее можно отдать бабушке на семейном совете. Подхватив посылку под мышку справа, а левой рукой забрав пакет с мусором, я побрела по лестнице вниз. У мусорных баков осмотрела коробку еще раз, потрясла ее. Тяжелая. А главное — неудобная. Идея распотрошить посылку и уложить содержимое в пакет с ручками показалась мне неплохой, я устроилась на лавочке во дворе и достала телефон.
— Бабушка, я опаздываю.
— Ты уже опоздала.
— Все собрались?
— Нет. Тебя нету.
— Бабушка, извинись, но у меня непредвиденные обстоятельства. — Я кое-как разорвала скотч и раскрыла коробку. Внутри оказался пакет, обложенный скомканными газетами. — Кто-то прислал детям Ханны посылку…
— Ты взяла фотографии детей? — перебила меня бабушка.
— Взяла.
— Хорошо. Они тебе понадобятся.
— Мне? — Я вытащила газеты, сходила с телефоном к мусорным бачкам и выбросила тару вместе с газетами. — Зачем они мне?
— Если бы ты приехала вовремя… — зловеще начала она.
— Ладно, бегу.
Я наспех затолкала тяжелый пакет из коробки в свой, на прочных ручках, и побежала к метро. Две остановки удалось посидеть. Ощупывая содержимое посылки у себя на коленях, я задумалась. Большой круглый предмет, конечно, мог оказаться мячом или тюком, но мне вдруг стало не по себе. В автобусе — давка. Кляня на чем свет стоит свое неуемное воображение, я продержалась до входа на участок.
