– Скажешь тоже – подвяливать. Нам некогда возиться, и так дел полно, – наладив косу, отец семейства начал точить её лезвие. Ритмичный звон раздался над лугом. Парни занялись своими косами, которые в селе называли также литовками.
Максим Иванович сделал широкий прокос и пошёл вперёд, трава покорно ложилась широким полукругом перед ним. Василий двинулся за ним, Артём – следом. Вжик! Вжик! Косы в умелых руках как будто сами срезали травы, словно исполняли мелодию. Солнце сияло, пели птицы. Хорошее сено будет! Взор радовался разнотравию. Тут и костёр со стройным стеблем, узкими листьями, метёлками из колосков, в которых виднелись мелкие цветки. Может быть, название этого растения родственно названию «коса», подумалось Василию. Овсяница луговая с бледно-фиолетовыми колосками. Житняк показывал свои серо-сизые, как будто мокрые, листья, покачивая узкими длинными соцветиями-колосьями. Клевер красовался красными цветами.
И, конечно, больше всего восхищал своим ароматом донник. Трава донника радовала гордо стоящими ветвистыми стеблями, изящными листочками, длинными кистями соцветий, как будто облепленных маленькими жёлтыми бабочками. И горьковато-сладкий медовый запах… Вася подумал, что дивная сладость – это символ красоты природы, а горчинка – напоминание о риске невозможности его возврата в своё время.
Вася заметил под скошенным кустиком клевера клубнику, нагнулся, откусил несколько красно-белых ягод. И двинулся дальше. Несмотря на возраст, Максим Иванович косил мощно и быстро. Косари дошли до сосен, повернули назад. Тело радовалось работе на свежем воздухе. Скосив половину луга, решили пообедать.
Вася процитировал:
«Солнце жарко палит,
А работа кипит:
Под косою трава нагибается
И ложится волной;
Жарче солнце горит-разгорается.
От раздольных лугов
Сильный запах цветов
И душистого сена разносится.
Где-то птичка поёт.
Но не слышит народ
Звонкой песни, – работать торопится
Травку нужно сушить –
К ночи в копны сложить
И убрать, чтоб дождём не смочилася» –
Говорят мужики. И от взмаха руки
Полоса за полоской ложилася.
– Дельные стихи, – проговорил отец Михаила, – надо же, запомнил! Некрасов, что ли?
– Нет, Спиридон Дрожжин.
– И фамилия хорошая, настоящая русская, – заметил Максим Иванович и стал пить квас из кружки. Выпив, крякнул:
– Ядрёный!
Парни тоже с удовольствием глотнули кваску.
Артём спросил брата:
– Вася, а чего это чехословаки в нашей стране распоряжаться стали?
– Ну, ты же знаешь, наверно, что чехи и словаки в австро-венгерской армии против России воевали. Славяне они, родственные русским, а вот попали под власть венгров да немцев-австрияк. Призвали их в армию, воевать пришлось против нас. Много их в плен попало, не шибко хотелось им за императора Австро-Венгрии жизни свои губить. Собрали их здесь в корпус, чтобы отправить на поездах до Владивостока. А там союзники наши их должны были принять на пароходы и направить воевать против австро-венгров. Чтобы освободить чехословацкие земли. Вооружили их. Советская власть потребовала, чтобы они без оружия ехали. А те взбунтовались. В городах свергли большевиков. Екатеринбург захватили, Челябинск, Омск, Томск. Тут и другие враги советской власти поднялись. А им на подмогу другие страны пошлют войска.
