Забавная троица показалась в дверях гостиной. Митя подотстал, глядя на Юльку, а бабушки Собакевич резво поскакали к дивану, закидали вопросами растерянную Юлю и закипающую Ирину Леонидовну. Когда тайное стало явным, бабушки принялись сожалеть и утешать раненую москвичку, а Митя…
Конечно, Юлька поглядывала на него, время от времени. Широков стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, и реально умилялся бабульками.
– Юленька, хорошо бы капустный лист приложить. Так няня наша делала при ушибах. Помнишь, Фирочка, ты тогда еще напугалась увядшего листа, когда она компресс сняла.
– Дора, ты еще вспомни, как я на карусели каталась и носила две косички.
– Когда это у тебя косички были? Все время мох на голове. Мексиканский, – Ирине удалось поучаствовать в беседе.
– Правда? А кто жаловался мне, что волосы прямые у нее и кудри не получаются? Еще завидовала!
И понеслось! Нет, не ссоры и брань, а воспоминания. Такие давние, трогательные, что Юля и Митя заслушались. Правда, Юле не в диковинку вот такие беседы, а Митя слушал и улыбался. Засмеялся. А Юленька не смогла отвести глаз от симпатичного Широкова и прошляпила, прозевала момент, когда Митька заметил ее интерес. Горячего взгляда не отвел и даже больше. Ох, опасные гляделки!
– Мить, ты чего там застыл? Где повязка-то? – От слов Ирины Леонидовны Широков даже подскочил.
– Заслушался, – подошел было к дивану, но был остановлен непоседливой Фирой.
– Давай, Мить. Я намажу мазью и повязку повешу.
Он отдал и повязку и подал тубу с мазью Фире. Юлька выпростала руку из под пледа и Фирочка сноровисто, будто занималась этим с детства, наложила мазь и попыталась Юлькину руку запихать в повязку.
– Ушиб небольшой, гематомы нет, припухлости не наблюдается. Это легкий случай. Совсем необязательна повязка,– Юльке совсем не хотелось выглядеть раненой разведчицей.
– Не спорь, дорогая, – Фира повесила локоть соседки на тканевые качели и полюбовалась делом рук своих.
Потом обернулась к Мите.
– Мить, а где мастер класс? Вот все вы одинаковые! Наобещают с три короба, а потом в кусты!
Пламенная речь сестрички Собакевич была поддержана Дорой и Ириной! Мите ничего не осталось, кроме как сдаться, и назначить свидание всем троим завтра вечером в своей квартире.
– Юль, – когда три пожилые дамы занялись беседой и спорами на счет завтрашней встречи, Митя тихо шепнул молодой соседке, – спасай. Если ты завтра не придешь с ними, я либо усмеюсь до смерти, либо выйду в окно.
